Виктор Василенко в Год кино: о соцреализме замолвлю слово

Похоже, время тотального отрицания достижений советской художественной культуры, характерное для демпропаганды конца 80-х – 90-х годов, прошло. Сегодня разве что тому, кто, говоря словами Леонида Андре­ева, стоит на голове, достигнутые вершины в литературе, музыке, песенном творчестве, киноискусстве могут показаться «черной дырой». Но вот метод социалистического реализма, считавшийся в те времена главенствующим, и поныне «предан анафеме»: он-де и примитивизировал стиль художни­ков, и нивелировал творцов, и насаждал классовые ценности; а творческих успехов мастера культуры добивались вопреки ему.

Но давайте вспомним, что же такое социалистический реализм. Горький, благодаря которому этот термин официально утвердился, так охарактеризо­вал его: «Социалистический реализм утверждает бытие как деяние, как творчество». А энциклопедический кинословарь 1986 года так определяет суть социалистического реализма: "Художественный метод, представляющий собой эстетическое выражение социалистически осознанной концепции мира и человека".

Где здесь хоть намек на нивелирование творческого стиля мастеров? Напротив, в Уставе Союза писателей, принятом в 1934 году, говорится, что метод социалистического реализма «обеспечивает возможность проявления творческой инициативы, выбора разнообразных форм, стиля, жанров». И это не просто декларация. Разве нивелированы стили Тихонова и Светлова, Погодина и Вишневского, Каверина и Симонова? Автори­тетный историк кино Жорж Садуль пишет во «Всеобщей истории кино», что советское киноискусство «породило огромное богатство стилей и тем... стиль, темперамент и темы четырех великих мастеров советского кино (Эйзенштейна, Пудовкина, Довженко, Вертова - В.В.) поражают прежде всего их полной противоположностью; даже эта "великолепная четверка" далеко не в полной мере отразила все тенденции богатой и бурной эпохи».

Социалистический реализм не был «идеологической директивой», навяза­нной художникам. Он возник из мировосприятия самих творцов. Писатель Александр Штейн так охарактеризовал драматургов, пришедших в искусство после гражданской войны: это были люди, «которые не верили ни в бога, ни в черта - только в революцию». Причем, вера их была не слепым поклонени­ем неким культовым установкам, а внутренней ориентацией.

Тот же Садуль говорил о том, что «за любым советским кинематографис­том стояла революционная действительность Страны Советов». Эту оценку подтверждает, в частности, письмо Эйзенштейна французскому искусствоведу Леону Муссинаку: «Своими глазами я видел, что такое "строительство соци­ализма". Нет ничего патетичнее и героичнее!.. Я проезжал по местам, где три года назад не было ничего, кроме бескрайних равнин, а теперь там воздвигаются громадные фабрики. Еще не покрывшись крышами, заводы начинают работать - это потрясающе!.. Величественное будущее!».

И своим творчест­вом мастера культуры стремились внести вклад в строительство этого ве­личественного будущего. Например, композитор Дмитрий Шостакович, выступая по Всесоюзному радио, призывал коллег: «Мы должны помнить, что каждая нота, выходящая из-под нашего пера, - это вклад в могучую культурную стройку».

При этом метод социалистического реализма вовсе не был отрицанием традиций русской культуры, как это нередко сейчас пытаются представить. Напротив, партийные «кураторы» искусства, по крайней мере, в 30-50-е годы считали обязательным следование им. Напомню, что суть упреков ряду композиторов, высказанных Ждановым на совещании 1948 года, заключалась именно в том, что те отошли от традиций русской классики. В 1989 году английс­кий исследователь Д.Уолден подтвердил, что «в своем русском варианте марксизм был сопряжен с уважением к национальной культуре».

Чтобы выяснить, какие ценности утверждали произведения социалистического реализма, вспомним книги и фильмы, считающиеся его классикой.

Роман Н.Островского «Как закалялась сталь». Вся жизнь героя романа Павла Корчагина подчинена высшей цели: подъему страны, улучшению жизни народа, строительству нового общества. Труд для него исполнен духовного смысла, стал служением этой идее. Ради общего блага он идет на самые тяжелые личные жертвы. Причем, сам Павел не рассматривает их как жертвы, поскольку такое поведение диктуется его внутренней сущностью. Наиболее тя­желым испытанием для Корчагина стали не физические тяготы и материальные лишения, а болезнь - потому что она, как ему показалось вначале, вырвала его из социально активной жизни, вынудила существовать для самого себя... Важная составляющая духовного содержания романа - безусловное неприятие мещанского мировоззрения, стремления к своему персональному благополучию в своем индивидуальном мирке, жизни без возвышенного идеа­ла.

Фильм «Большая жизнь» Л.Лукова. Его герой, шахтер Харитон Балун, живет по принципу: отработал положенное - и гуляй, ничем не загружая голову. Но постепенно люди, его окружающие, да и сама жизнь подводят героя к осоз­нанию того, что в новом обществе человек должен быть активным участни­ком социалистического строительства. Это открывает Балуну духовный смысл труда на общее благо, рождает стремление к совершенствованию своего внутреннего мира.

Произведения Аркадия Гайдара – «Тимур и его команда», «Военная тай­на», «Судьба барабанщика», «Голубая чашка» и другие. Они проникнуты огромной любовью к людям и «нашей Советской Родине». Еще одна их яркая черта - чувство «нашести». Ни один из героев не лелеет где-то в глубине души мысли о личном преуспеянии - мечты о своем счастье у них неразрывно связаны с мечтой о счастье народа и страны. Помочь ближнему - для них естественная потребность. Деятельность команды Тимура – не «организованная» акция, ведущаяся по указке; ребята сами нашли такое выражение своей человеческой сущности. Герои Гайдара - в том числе и юные - ощущают свое человеческое достоинство, заложенное в них чувством «советскости». В минуты серьезных испытаний это ощущение делает ребят по-настоящему стойкими.

Фильм «Семеро смелых» С. Герасимова. Его герои – молодые полярники. Они работают в трудных условиях, рискуя здоровьем и даже жизнью, не из каких-то меркантильных соображений, а из желания принести пользу державе. При этом они тоже не считают свой выбор жертвой: служить Родине – их внутренняя потребность и браться за трудное задание для них дело чести.

Этот ряд можно продолжать и продолжать. В нем стоят и произведения 50-60-х годов: трилогия Ю.Германа «Дело, которому ты служишь», «Высота» Е.Воробьева, «Журбины» В.Кочетова, «Дни нашей жизни» В.Кетлинской; фильмы «Баллада о солдате» Г.Чухрая, «Шумный день» Г.Натансона, «Алёнка» Б. Барнета, «Девять дней одного года» М. Ромма и многие другие произведения.

Все они в целом утверждают приоритет общих интересов, доходящий до альтруизма; ориентацию на возвышенный идеал; служение стране и народу как главный смысл жизни и готовность к личным жертвам ради него; отношение к труду как к жизненной потребности человека, сфере раскрытия его творческого потенциала; абсолютное бескорыстие и презрение к любому виду потребительства; отношение к алчности как к уродству.

Вспомним, что приоритет духовных ценностей и пренебрежение погоней за материальными благами лежат в основе учения Будды, Ветхий завет объявляет сребролюбие смертным грехом. В древней Элладе Кратет полагал: «Все, что усвоил я доброго, мысля и слушаясь муз, стало моим, а иное богатство накапливать тщетно». Сократ говорит, что «ест, чтобы жить, а не жи­вет, чтобы есть» и был убежден: «Богатство приносит лишь дурное». Подобные принципы и приоритеты бытия проповедует учение Христа. Они лежат в основе воззрений Василия Великого, Эразма Роттердамского, Габриэля де Мабли, Дени Вераса, Льва Толстого и многих других мыслителей-гуманистов разных времен и народов.

Таким образом, произведения социалистического реализма, призванные «воспитывать трудящихся в духе социализма», утверждали в сознании людей гуманистические принципы, ценности, ориентиры бытия. Философ Александр Зиновьев, живя в эмиграции, говорил о том, что поколение советских людей, сформировавшееся в предвоенные годы, «в общем и целом исповедовало систему ценностей идеального человека, которую в те­чение столетий вырабатывали лучшие представители человеческого рода».

Показательно, что аналогичную ценностную ориентацию имеют и произведения мастеров, которых ныне нередко противопоставляют культуре социа­листического реализма. Скажем, пьесы и сказки Евгения Шварца. В них писа­тель показывает столкновение Добра и Зла как столкновение жизненных по­зиций, основанных на принципиально различных системах ценностей. Добро – это «волшебные свойства души»: любовь к людям, готовность бескорыстно прийти на помощь другим, верность, благородство, ориентация на духовные ценности бытия. Зло - это не только традиционные коварство и жестокость, но еще и эгоизм, меркантильность, алчность. «Деньги - вот это радость!», - утверждает Советник из «Снежной королевы»,а возражения он воспринимает как бунт против «разумного» устройства мира. Такую позицию полностью ра­зделяют Мачеха из «Золушки», Министр-администратор из «Обыкновенного чу­да», Баба-Яга из «Двух кленов». Героям, чтобы победить злые силы, необходи­мо сначала победить зло в своих душах. Тогда они делаются неуязвимыми для внешнего зла.

Спору нет, в истории советской культуры были периоды, когда существо метода социалистического реализма подменялось догмами нормативной эсте­тики. И вред советской культуре и обществу в целом это принесло огром­ный. Утверждение такой нормативности препятствовало подлинным творцам реализовывать свой духовный потенциал и приносить ту пользу обществу, какую они могли и хотели. В то же время оно благоприятствовало тем, кто готов был «разделить» любые указанные сверху взгляды и откликнуться на все, что соответствовало конъюнктуре. Фактически таким образом создава­лись предпосылки для вытеснения той художественной интеллигенции, которая исповедовала идеи революции, «идеологическими камердинерами» влас­ти, свято верящими лишь в то, что усердный лакей сытно живет. Пока было выгодно, они были ревностными адептами социалистического реализма, когда конъюнктура радикально изменилась, переквалифицировались в его рьяных хулитилей.

Только разве подобное давление на художника присуще именно социали­зму и продиктовано коммунистической идеологией? Скажем, в сугубо капиталистической Америке фильм «Хэммет», снятый в I980 году в США известным немецким режис­сером Вендерсом, вышел в свет лишь через два года и в перекроенном ви­де - потому что судьбу произведения решал тот, кто давал деньги. И такой пример не единичный - достаточно вспомнить, что случалось с фильмами Виго во Франции. Не раз сталкивались художники и с противодействием политического характера – например, Рози в Италии.

Коммунистическая идеология с ее ориентацией на возвращение человеку подлинно человеческой сущности (Маркс именно в этом видел главную цель коммунистических преобразований) как раз является питательной средой для развития духовности. И в советском социалистическом обществе при всех перегибах и ошибках, допущенных по ходу его строительства, произошел расцвет подлинно художественной культуры, несущей людям духовные ценности. Уже в 1989 году польский режиссер К.Занусси, известный своей близостью к антикоммунистической «Солидарности», признавал: «Как человек Запада я понимаю, что у вас огромные духовные запасы, и благодаря этому вы можете сыграть очень важную роль в спасении евро­пейской культуры».

А вот идеология капитализма, в основе которой лежат приоритет материальных ценностей и жажда наживы (говоря словами одного из идеологов капитализма А. Рэнд, в этом обществе «выражение “делать деньги” является основой человеческой морали»), по самой своей природе подавляет духовное начало. Поэтому, как отмечал писатель-антикоммунист Владимир Максимов, вся великая западная литература по своей сути антикапиталисти­ческая. То есть, художественная культура здесь противостоит социально-экономической системе общества. В конце XX века появились признаки того, что этот бастион духа стал разрушаться.

Скажем, в прежние времена на наши экраны ежегодно выходило по несколько зарубежных фильмов, авторы которых при помощи мастерского исполь­зования выразительных средств киноискусства вовлекали зрителей в размышления над важными вопросами человеческого существования. Причем, считалось, что, если бы не политическая цензура, мы таких фильмов видели бы гораздо больше. Теперь политической цензуры нет, но нет и картин, которых можно бы­ло бы поставить в один ряд с теми. Произведения режиссеров, известных прежде своим пристрастием к актуальной проблематике, появлялись и в 90-е годы - Видерберга, Сауры, Вертмюллер, Шлезингера, Люмета,- но их нынешние творения имеют куда менее значительное духовное наполнение; в них прос­леживается стремление к компромиссу с потребительски ориентированной публикой.

Причину такой трансформации пояснил далекий от симпатий к социализ­му режиссер А. Кончаловский: «Коммерческие гиганты занимаются кинематографом, театром. Из этих объятий никому не выскользнуть. Это необратимый процесс... Все идет к идентификации стилей и направлений в искусстве».

Таким образом, именно капиталистическая система ведет к примитивиза­ции творчества мастеров художественной культуры, их нивелированию.

Эта тенденция проявляется и в российском посткоммунистическом кино (говорю именно о нем, поскольку сейчас мы об этой области культуры мо­жем составить наиболее полное и объективное представление). Произведений, отличающихся совершенством киноязыка и глубиной размышлений, в «демократической» России создано несопоставимо меньше, нежели в са­мые неблагоприятные для искусства периоды социалистического развития.

А какую ценностную ориентацию имеет современное российское кино? Из него совершенно исчез образ человека, реализующего себя в созидательном труде на благо страны и народа. Люди физического труда, если и появляются на экране, то обычно в виде примитивных субъектов, вызывающих брезгливость или насмешку. Соответственно, из кино ушло отношение к труду как к духовной ценности человеческого существования.

Для большинства героев современных кинокартин характерно равнодушие к жизни общества, замкнутость в мирке своих личных или семейных интересов. Даже в приключенческих фильмах, где положительные персонажи нередко борются против носителей социального зла, ими, как правило, движет не гражданский долг, а месть, стремление отвести угрозу от себя и близких, а порой и просто алчность. Последний мотив зачастую руководит поступками героев не только в приключенческих лентах.

Последний мотив зачастую руководит поступками героев не только в приключенческих летах. Более того, преклонение самих создателей фильмов перед теми, кто составил себе на разграблении общенародных богатств гигантские состояния доходит до того, что режиссёр фильма «Олигарх» П. Лунгин сравнил их ни мало не много как… с Прометеем: «Прометей был первый олигарх. Он украл огонь, если хотите, приватизировал его». В приступе подобострастия перед деньги имущими режиссёр всё перепутал (а, скорее, сознательно переврал): Прометей как раз «национализировал» огонь – похитил у богов их собственность и сделал достоянием всех людей.

Алчность и эгоизм на протяжении веков считались отвратительными пороками. Так их оценивали гуманисты древних времён, мифы дохристианской Скандинавии, ранние христиане, поборники идеалов дворянства. И только идеология буржуазии рассматривает их как черты, органично присущие человеку. Таким образом, не только примитивизацию творчества мастеров, но и утверждение классовых ценностей – ценностей буржуазии – принёс в нашу культуру отнюдь не социалистический реализм, напротив, они пришли как раз с «освобождением» от него.