Виктор Василенко: так что же у нас было со второй половины 60-х до первой половины 80-х – золотой век или застой

В статье, доказывающей, что утверждение демпропаганды, будто гибель Советского Союза была предопределена несостоятельностью социалистической системы экономики – это миф, я привёл целый ряд данных, свидетельствующих, что и в 70-е годы – первой половине 80-х темпы роста советской экономики, хотя и заметно уступали сталинским, но превосходили западные, а благосостояние народа в этот период существенно выросло. Немало число защитников советского социализма используют эти и им подобные данные для доказательства того, что и «застой» - это тоже миф антисоветчиков. Некоторые даже всерьёз заявляют, будто это время – «золотой век» истории нашей страны.

Да, если исходить, грубо говоря, из числа котлет на душу населения, то всё выглядит благополучным. Но тогда получается странная картина. В конце 60-х начался «золотой век», продолжался ещё полтора десятилетия, а потом вдруг – катастрофа. На это у поборников версии «золотого века» готов ответ: советский социализм уничтожили вредители, пробравшиеся в руководство партии.

Но разве внутренних антикоммунистов среди партийных и административных чиновников 70-80-х годов были единицы, пусть даже высокопоставленные? Да нет. В 90-е годы приводились данные анализа происхождения нового чиновничества и «бизнес-элиты». Они весьма показательны: в окружении президента выходцев из советской номенклатуры было 75%, в кабинете министров – 74,3%, в региональной «элите» - 82,3%. Среди тех, кто ринулся «делать деньги» любыми средствами, бывшие партийные деятели и чиновники советских времён составляли большинство. Каким же образом при «золотом веке» в процветающем обществе мог сформироваться такой «авангард». И не надо говорить, будто были «партия Горбачёва, Ельцина, Шеварнадзе, Яковлева» - и «партия рядовых членов», верная идеологии коммунизма. Если было так, куда же подевалась эта «вторая партия» после 1991 года? Ведь из порядка 10 миллионов членов КПСС в РСФСР встали в ряды тех или иных коммунистических партий от силы 5-7% их бывших членов.

Те, кто в 70-е годы – начале 80-х был достаточно взрослым, наверняка помнят, что в этот время в советском обществе проявилось немало симптомов серьёзной болезни.

Для огромного числа людей молодого и среднего возраста «солнцем в их небесах» стали «престижные вещи». Для тех, кто помоложе – западные тряпки, для тех, кто постарше – импортные мебельные гарнитуры, хрусталь, золото, машины. По сути дела, у нас начал формироваться тот самый характерный для западного общества потребления «одномерный человек», душа которого, говоря словами философа Герберта Маркузе, «находится в автомобилях, стереокомбайнах, домах, кухонных гарнитурах». Чтобы добыть все эти символы преуспевания многие сотни тысяч людей транжирили своё свободное время – главное богатство социализма, при условии, что оно используется на развитие личности человека – на погоню за дополнительными заработками. Атмосферу общества того времени даёт почувствовать такой факт. Тогда в ряде газет, как местных, так и центральных, включая «Правду» и «Комсомольскую правду», прошли дискуссии на тему погони за «длинным рублём». И те, кто, скажем так, «направляли» эти дискуссии, приоритет отдавали порицанию того, что при такой погоне многие преступают грань закона, но отнюдь не против неё как таковой.

Впрочем, и весьма снисходительное отношение к тем, что добывал средства на атрибуты потребительского рая нечестным путём, тоже всё шире распространялось в обществе. Именно в это время получило одобрительное значение в сознании очень многих людей, да и, пожалуй, уже и общественном сознании в целом, понятие «умеет жить», под которым понималось именно умение добывать матблага любыми путями. Причём, это явление отнюдь не было изначально присуще советскому социализму. Оно распространилось именно в «золотой век». При Сталине и где-то до начала 60-х годов ничего подобного не было, напротив, общественное сознание видел в таком «умении жить» порок. Герой повести Ивана Менджерицкого «Частное лицо», полковник угрозыска, говорил: «Я вот вспоминаю конец сороковых – начало пятидесятых годов… Люди разные были. Жуликов, дельцов, уголовщины всякой хватало. Только люди были другими. В нашем доме жил один делец, миллионер. Однажды мы встретились в нашем парадном. Был жуткий ливень. Вдруг подъезжает такси. Я ему говорю: “Пожалуйста, Захар Михайлович, поезжайте”. А он мне: “Что ты, Женя, я себе этого позволить не могу. Езжай ты”. И я поехал. Был тогда студентом, а он – миллионером. Но он не мог на глазах всего дома сесть в такси. Общественного мнения боялся. А нынешние дельцы?.. Какое там такси – по нескольку машин имеют, дачи; жены и любовницы обвешаны бриллиантами».

Где-то с конца 50-х годов начала существенно меняться партия. Членство в ней становилось не принятием на себя сурового долга во имя блага страны, порой самоотречения, а дорогой к привилегиям. В конце 70-х годов в Белгородском пединституте случилось несколько ЧП, показавших, что с воспитательной работой в вузе дело обстоит явно неблагополучно. И тогда в обкоме решили поручить возглавить институтскую парторганизацию моему отцу, Юрию Константиновичу Василенко, партработнику сталинской школы (вернее, он тогда был завотделом Харьковского горкома комсомола). Отец тогда уже был немолод, он достаточно критически относился к тому, как теперь партия на деле воплощает в жизнь лозунги воспитания нового человека, и потому не горел желанием согласиться. Тогда его вызвали в обком на собеседование, после которого он был буквально в шоке. Он готовился, что ему будут говорить о долге коммуниста стать во главе коллектива в трудные момент, - а ему говорили о спецполиклинике, распределителе, бесплатной путёвке в санаторий вышесреднего уровня… Замечу, кстати, что хотя он вынужден был согласиться, но путёвкой ни разу не воспользовался, на учёт в спецполиклинике не встал, и так и не узнал, где находится этот самый распределитель спецблаг. Но много ли среди «ценных кадров» того времени было таких?

В так называемый «золотой век» в нашем обществе теряла свои позиции подлинно художественная культура и всё шире распространялась бездуховная «массовая культура» - как непосредственно западная, так и отечественная и «под западную». Достаточно вспомнить дискотеки – сугубо потребительскую форму досуга, суть которой точно передаёт выражение завсегдатаев дискотек «балдеть». Подобное времяпрепровождение появилось в буржуазном обществе и абсолютно некритически была перенесена в наше.

А сколько развелось «кухонных диссидентов». О времени распространения этой «болезни» мне судить трудно, поскольку среди трёх поколений нашей семьи единственным внутренним оппозиционером был я (не могу сказать: диссидентом, потому что уже тогда я категорически не принимал характерное для них преклонение перед Западом). Но известный исследователь советского общества С.Г. Кара-Мурза пишет, что это явление тоже проявилось и распространилось в хрущёвско-брежневский период.

Так что, автор одного из комментариев на сайте «Советской России», утверждает, будто за три года «перестройщики» разрушили в сознании людей то, что в него закладывалось семь десятилетий он очень сильно грешит против истины. То, что закладывалось в сознание советских людей в с конца 20-х до середины 50-х годов, начало разрушаться много раньше. И как раз в «золотой век социализма» это разрушение год от года принимало всё более угрожающий характер. По сути дела в этот период у нас под лозунгами строительства коммунизма (при Хрущёве) и «развитого социализма» (при Брежневе) строили потребительское общество, которое идеологически полностью несовместимо с подлинным социализмом. И закономерным итогом движения по такому пути стала гибель советского социалистического общества.

Своими соображениями о том, почему возникли эти процессы, как они развивались, почему им не препятствовала партийная верхушка, я поделюсь в следующих статьях.