В БИТВЕ ЗА МОСКВУ...

Мы уже опубликовали фрагмент воспоминаний белгородца Ивана Михайловича Кошеля, лейтенанта­артиллериста, встретившегося с врагом уже в первые дни войны и получившем ранение в схватке с диверсантами из «Бранденбурга­800». Предлагаем ещё один фрагмент его воспоминаний, посвящённый Битве за Москву.

­ Я попал в госпиталь во Льгове Курской области. Через полтора месяца направили в Новохопёрск Воронежской области, где срочно формировался 895 артиллерийский полк в основном из бойцов и командиров, получивших «боевое крещение».

Полк был на конной тяге. Боевая подготовка велась усиленным темпом. И вот в октябре полк перебросили к Москве: шло генеральное наступление гитлеровцев на столицу нашей Родины. В Мытищах получили зимнее обмундирование, снаряды, автоматы, запас продовольствия. А перед отправкой на фронт в городе состоялся митинг жителей. Наказ был один: остановить лютого врага, повернуть его вспять. Каждый из нас получил скромные, но такие дорогие сердцу подарки!

И вот знаменитое Волоколамское шоссе. Приказано оседлать его западнее станции Нахабино: до Москвы ­ рукой подать...Снег, мороз ­ зима в том памятном году выпала ранняя, суровая. А нам было жарко: все силы брошены на устройство оборонительных позиций ­ огневых, запасных огневых, укрытий­ровиков для расчётов, укрытий для лошадей, узлов связи, КП и НП...

Однажды поутру в мою землянку торопливо вошёл посыльный и передал приказ командира дивизиона прибыть к нему в такой­то пункт на шоссе. Ещё издали узнал своего комдива, с ним были трое в полушубках. По мере возможности по­строевому доложил о прибытии. Один из незнакомцев представился: генерал Рокоссовский.

Приказ командующего 16 армией был до предела краток и понятен: ни шагу назад, метким огнём выбивать танки врага. Ещё раз оглядев местность, добавил:

­ Одно орудие выдвинуть к этим кустам, чтобы вести огонь по правому борту танков.

Издали иногда доносилось погромыхивание, а мы продолжали усиленно тренироваться, готовиться встретить врага огнём на поражение. Радовало, что пролетавшие немецкие самолёты нас не обнаруживали. За маскировкой следили очень строго. Например, лошадей выгуливали ночью, а к утру следы заметали свежим снегом.

7 ноября над нами покружился У­2, разбросал много листовок, из которых мы с великой радостью узнали: 6 ноября, как обычно, И.В.Сталин выступил с докладом о 24­й годовщине Великого Октября, а сегодня, 7 ноября, на Красной площади состоялся парад войск Московского гарнизона и маршевых частей, который принимал сам Сталин!

А фронт приближался. К схватке готовились как следует: каждое орудие имело 5 боекомплектов, главным образом бронебойных снарядов. С таким запасом мы чувствовали себя уверенно: такие снаряды при прямом попадании насквозь прошивали немецкую броню.

Несмотря на близость фронта, движение по Волоколамскому шоссе было довольно интенсивным: на запад ­ машины с московскими ополченцами, с вооружением и боеприпасами, по утрам на восток ­ с ранеными и убитыми. Конечно, это печалило, хотя мы понимали, что война есть война, тем более Отечественная, Священная для нашего народа... Из сводок Информбюро знали, что и рвущиеся к столице гитлеровцы несут тяжёлые потери: первое «генеральное наступление» цели не достигло, а потерял враг свыше 155 тысяч солдат и офицеров убитыми и ранеными, около 800 танков и много другой техники.

Вечером 5 декабря мимо нашего боевого порядка вперёд устремились пехотинцы, сапёры ­ все в белых халатах. И хотя в 20 часов нам была дана команда на отдых, никто не спал: понимали, что наши войска начинают контрнаступление. Теперь и мы начнём громить врага, поддерживая огнём наступление 78­й стрелковой дивизии полковника А.П. Белобородова.

Утром 6 декабря, после сытного завтрака, снялись с позиции и двинулись вслед за пехотой, сопровождая её колёсами и огнём. Снежные заносы преодолевали общими усилиями ­ лошадей и расчётов. Так что задержек не было, метким огнём поражали фашистские пулемёты, орудия, миномёты и стоявшие без горючего танки, кое­где пытавшиеся отстреливаться из засад. Особенно удачным был огневой бой моей батареи после освобождения Крюково, когда неподалёку от деревень Андреевка и Голубое нам преградила путь танковая засада. Но недаром мы в прифронтовом тылу, у Нахабино, да и ещё раньше, в мирное время, тренировались до седьмого пота! Расчёты действовали сноровисто, не теряли ни секунды. И это опережение немедленно сказывалось в поединке: вот пылает один танк, второй, третий...

Много позже, в газете «На боевом посту» за 1 Мая 1970 года, подполковник, А. Перестенко в статье «На отцовских рубежах» так писал об этом бое моей батареи: «Уже пять суток шли ожесточённые бои в этом районе. Кипела земля от разрывов фугасных снарядов. Смертельные строчки пуль впивались в грунт, крошили камень. Но, несмотря на потери, враг снова и снова бросался в контратаки, чтобы остановить наше движение вперёд.

Вот из холма показались танки. Наблюдатели насчитали: 10 машин. Они шли прямо на батарею Кошеля. Танки ближе и ближе. Нельзя спешить, но и промедление опасно! И вот ­ «Огонь!» Головной танк от прямого попадания вспыхнул, а ещё два подорвались на минах. Но и огонь танковых пушек всё сильнее. Вот упал наводчик одного орудия и его помощник. Разрыв ­ тяжело ранен комбат Кошель, но продолжал управлять огнём. Подбит ещё один вражеский танк. Но новый разрыв осколочного снаряда ­ и Кошель, потеряв сознание, падает с окровавленной головой. В горячке боя его сумели перевязать, и спустя время он очнулся. Первый вопрос бойцы скорее угадали, чем услышали:

­Ну, как?

­Дали прикурить фрицам, товарищ лейтенант! Нашли они могилу на подмосковной земле».