СВОЙ В ДОСКУ

Народная мудрость гласит: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». В этом отношении выбор нынешней российской властью себе друзей из персонажей отечественной истории весьма красноречив: царь, царский министр, белые военачальники. Но не просто царь, министр и вождь белогвардейцев. Если царь, то Кровавый. Если министр, то такой, который ввёл моду на «столыпинские галстуки». Если белогвардейский вождь... О последнем несколько подробнее, поскольку поводом для этих заметок стала установка в Петербурге мемориальной доски этому вождю ­ адмиралу Колчаку, который был посажен интервентами на должность Верховного правителя России.

Вполне допускаю, что в его жизни было чем гордиться до этого прискорбного факта. Но его деятельность в роли правителя полностью перечеркнула его добрые дела.

Начать с того, что более чем странно у тех, кто проклинает Советскую страну за «тоталитаризм», встретить умиление деятелем, который, придя к власти 18 ноября 1918 года, 30 ноября подписал постановление, которое предусматривало, что всякое посягательство на лишение его власти карается смертной казнью. Замечу, что Учредительное собрание разогнали, действительно, большевики, но вот истребили его членов колчаковцы – убили зверски, некоторых родные смогли опознать только по одежде. Приказы Колчака пестрят указаниями «За укрывательство большевиков, пропагандистов и шаек должна быть беспощадная расправа». И слова не расходились с делами: только в Екатеринбургском округе менее чем за год было уничтожено около 25 тысяч человек. Напомним, что по официальным данным МВД уже постсоветского времени жертвами политических репрессий при Ленине с 1917 по 1922 годы стали порядка 40 тысяч человек. Но Ленин, по мнению Поклонской и Ко – «изверг», а Колчак – герой.

Колчаковцы крайне жестоко расправлялись не только со своими политическими противниками, но и с крестьянами, зачастую без разбора. И это было не только бесчеловечно, но и абсурдно с политической точки зрения. Тем самым Колчак вынуждал народ браться за оружие и сражаться против его режима. И в результате… При том, что на территории, контролируемой колчаковцами, действовало не более 10 тысяч большевиков, партизанские отряды, состоящие в основном из крестьян, насчитывали 140 тысяч человек. Ещё до прихода Красной Армии были освобождены от колчаковцев многие населённые пункты, в том числе и такие города как Барнаул, Красноярск, Иркутск.

Поверить в миф о Колчаке­патриоте может только очень наивный человек. Фактически Верховный был приведён к власти интервентами. Когда белочехи поначалу отказались признать режим Колчака, к ним приехал военный министр Чехословакии Штефанек и разъяснил: «Главное решение было принято в Версале» (в Версале заседал Верховный военный совет союзников – В.П.). Несколько позже Черчилль, выступая в британском парламенте, заявил: «Британское правительство призвало его (Колчака) к бытию, когда необходимость потребовала этого». В благодарность Колчак не препятствовал своим хозяевам, грабить Россию. Только поляки награбили 60 эшелонов всевозможного добра, ­ а ведь их была одна дивизия. Белочехи же увезли столько награбленного, что «эвакуировали» его из Владивостока в течение года 36­ю пароходами. А ведь были ещё и англичане, и американцы, и французы.

Колчак потерпел полное фиаско и как военачальник. В марте 1919 года он предпринял наступление, которое длилось полтора месяца, а потом Красная Армия, не превосходившая армию Колчака ни численно, ни вооружением, нанесла такой удар, что колчаковцы откатились на три сотни вёрст – к Уралу. Как раз к первой годовщине восшествия Колчака во власть к его «столице» ­ Омску подошла ОДНА 27­я дивизия красных.

И вот в этой ситуации «выдающийся офицер» проявил себя как патологический трус. У «Верховного» было вполне достаточно сил и средств для отпора: десятки тысяч прекрасно вооружённых солдат и офицеров (только трофеями красных стали 3 бронепоезда, 40 орудий, свыше 100 пулемётов, огромные запасы продовольствия). Тем не менее, адмирал предпочёл нагрузить семь эшелонов и драпануть на Восток, подальше от красных. Но был сдан интервентами иркутскому меньшевистско­эсеровскому Политцентру, который объявил Колчака врагом народа.

Брошенные на произвол судьбы войска оказались в трагическом положении. 30 тысяч человек сдались, другие попытались прорваться на восток. Белогвардейская владивостокская газета «Голос Родины» писала тогда: «Из 60­тысячного колчаковского войска (под Каннском) до Иркутска добралось только 3000. Остальные погибли от голода и холода. 57 тысяч молодых людей погибли из­за безумия Колчака и его клики, из­за их нежелания понять долг военачальника и русского гражданина». Она же прокомментировала казнь Колчака: с точки зрения национальной, русской, Колчак заслужил то, что с ним случилось. И если бы судьями его были его же войска, оставленные им.., брошенные на произвол судьбы, ­ вероятно, результат приговора был бы тот же».

Напомню, что таким же было и решение судов и органов юстиции постсоветской России, которые раз за разом отказывали в реабилитации Колчака. Так что мемориальная доска в Петербурге установлена преступнику. Замечу, что непосредственным инициатором стала группа «Бело дело» (в оригинале через ять, что уже характеризует её менталитет). Но соцзаказ исходил от члена Совета Федерации Е.Мизулиной, а санкцию на установку дала питерская администрация (если верить СМИ, лично губернатор).

Почему же всё­таки у нынешних власть имущих столь специфические кумиры? Выскажу предположение. Эти деятели томимы острой ностальгией по тем временам, когда строить отношения с народом можно было по­простому: с помощью нагайки, пули и петли. И Николай Кровавый, вешатель Столыпин, палач Колчак в их глазах символизируют те порядки.