ВСТРЕЧА С ГОГОЛЕМ СОСТОЯЛАСЬ
считает кинокритик Виктор Василенко
В. ВАСИЛЕНКО
2 апреля в широкий прокат поступил фильм, которого ждали многие – «Тарас Бульба», экранизация повести Н.В. Гоголя, осуществлённая известным режиссёром Владимиром Бортко(автором картин «Собачье сердце» и «Мастер и Маргарита»). Отметим один нюанс: это первый фильм постсоветского кино России, который поставил член Коммунистической партии. Разумеется, это не должно играть какой-то роли в оценках: лично я всегда ставил произведения беспартийного Тарковского много выше поделок «члена КПСС» в те годы Захарова.
«Тарас Бульба» пришёл к зрителям в ореоле мощно раскрученного пиара. До выхода фильма на экран любители кино узнали, что «Тарас Бульба» - один из самых высокобюджетных фильмов за всю историю отечественного кино. Его бюджет на порядок выше, чем бюджет исторического блокбастера «Турецкий гамбит» и впятеро больше, чем бюджет ставшего легендарным мистического боевика «Дневной дозор». Столь высокий бюджет давал основания предполагать, что боевые эпизоды в кинокартине будут изображены куда более масштабно, нежели в повести. Ну, а сюжет литературного первоисточника даёт возможность для создания такой интриги, что голливудские сценаристы смогут только завидовать.
Неслучайно американцы обращались к этой повести, правда то, что они сделали, напоминало куда больше Луиса Ламура(Ламур – писатель, завоевавший известность в жанре вестерна – ред.), нежели Гоголя. И многие ждали, что «Тарас Бульба» станет самым ярким историческим блокбастером российского кино.
Но многие ждали от «Тараса Бульбы» не просто роскошного шоу на историческую тему, но произведения, которое будет адекватно повести Гоголя по содержанию… Что же показало знакомство с фильмом?
Сразу обращает внимание, что по кинематографической культуре «Тарас Бульба» заметно возвышается над общим уровнем современного российского кино. В фильме много выразительных кадров, не только передающих какую-то информацию, но и создающих настроение, которое позволяет зрителям самим ощутить состояние героев. Удачно, на мой взгляд, воссоздана и атмосфера времени, чего начисто лишены российские исторические фильмы последних лет.
Бесспорно, большая удача фильма – исполнение главной роли Богданом Ступкой. Он точно передаёт суть одного из самых ярких образов, созданного Гоголем. Ступка абсолютно естественен во всех эпизодах; и крупные планы дают нам почувствовать, что актёр не просто играет, а, как говорится, «ощущает роль» внутри себя.
Это, кстати, помогает ему выдержать очень трудное испытание. Дело в том, что многие фразы героя «Тараса Бульбы» сделались крылатыми и давно живут в сознании людей отдельно от повести – «Ну что, помогли тебе твои ляхи?», «Есть ещё порох в пороховницах?» и т.п. Актёру же нужно было их произнести так, чтобы они воспринимались как сказанные впервые. И Богдан Ступка сумел это сделать.
Основа характера Тараса – патриотизм. И очень важно, что актёр и режиссёр сохранили это звучание повести в его первозданном виде, без какой-либо «аранжировки» под современный лад. Фильм громко и ясно напоминает, что патриотизм – это не красивые речи и не тосты под шампанское по 5 тысяч евро за бутылку, а любовь к Отчизне, становящаяся высшей и определяющей ценностью существования человека.
Тема патриотизма стала лейтмотивом не только образа Тараса, но и фильма в целом. Думается, это имело не последнее значение, когда актёры ранга «звёзд» соглашались на второстепенные роли. Так, уже смертельно больной Борис Хмельницкий взялся сыграть второплановую роль одного из козаков. Сцену его гибели он сыграл, когда уже умирал. И последние слова героя: «Сдаётся мне, братцы, хорошею смертью умираю…Пусть же цветёт вечно Русская земля», слышится мне, идут и от сердца актёра.
С позиции патриотизма(и это опять-таки, в полном соответствии с Гоголем) показана и история Андрея, младшего сына Тараса, который из-за любви к шляхтянке перешёл на строну неприятеля, предал козачье братство.
Прежде всего, режиссёр счастливо избежал соблазна её мелодраматизировать, что могло бы привести к моральной реабилитации изменника. И уж тем паче у Бортко нет и намёка на нынешнюю политическую «толерантность», когда предательство трактуется как «право выбора». Эту позицию в фильме разделяет только еврей-шинкарь.
Правда, на мой взгляд, режиссёру не удалось воплотить в фильме то видение предательства Андрея, которое Владимир Бортко изложил в одном из интервью ещё до выхода фильма. Смысл его в том, что Андрей изменил своим не только потому, что ему приглянулась полячка, а по более глубокой причине: он был соблазнён чужим образом жизни. Нет необходимости пояснять, насколько такое прочтение было бы созвучно нынешним реалиям, когда такие «соблазнённые» пытаются весь русский народ лишить его традиционного менталитета и затолкать в рамки чужого и чуждого образа жизни. Но как я ни пытался уловить звучание этой темы в фильме, признаться, не услышал его. Полубессвязное бормотание Андрея, когда он клянётся в верности дочке воеводы, вряд ли можно счесть за раскрытие этой темы.
Замечу, что в 90-е годы в одном из «нацсвiдомих» регионов Украины учителя предложили ученикам устроить суд над Тарасом Бульбой. И «нацсвiдомi» школьники осудили Тараса за убийство Андрея на смертную казнь. Это отчётливо показывает разницу между патриотизмом и национализмом.
Что касается боевых эпизодов, то они, как и ожидалось, сняты масштабно и производят впечатление. Вероятно, они будут способствовать привлечению зрителей – прежде всего, молодых. Но мне показалось, что в этих эпизодах режиссёр злоупотребляет натуралистическим показом жестокостей битвы. Я согласен, что это не искажает суть произведения. В упомянутом «Турецком гамбите» режиссёр Файзиев в погоне за «зрелищностью» дошёл до того, что истребление русского войска турецкой артиллерией преподносит публике как захватывающий аттракцион. Ничего подобного в «Тарасе Бульбе» нет. Здесь гибель козаков создаёт ощущение трагедии. Но…
Известный в советское время литовский режиссёр Витаутас Жалякявичус как-то дал мне урок на тему специфики показа жестокости в кино. И я много раз убеждался в его правоте: когда человек читает описание подобных сцен, то сознание ограничивает восприятие рамками того, что позволяет психика. Когда же нам демонстрируют жестокости на экране, такой «фильтр» уже не срабатывает. И на человека действуют прежде всего рана, кровь, боль, страх, а духовный смысл происходящего теряется. Такое происходит и в фильме Бортко.
В нём есть удивительный эпизод, в котором жестокость в соединении с поэтичностью придают показываемому высочайшее эмоциональное воздействие: когда поляки вздымают козака на пики, и тот в мучениях умирает; в этот момент идёт закадровый текст Гоголя: «И вылетела молодая душа. Подняли её ангелы под руки и понесли к небесам…», - а камера обращается ввысь, к парящему в небе журавлю. Но на фоне множества крупных планов изрубленных и исколотых человеческих тел даже такой эпизод теряет свою силу.
Когда мы обсуждали «Тараса Бульбу» после служебного просмотра, на замечание о чрезмерной жестокости некоторых фрагментов фильма мне возразили, что у нынешней молодёжи другое восприятия жестокости в кино, она привыкла к ней с детства, и натуралистический показ жестокости её не шокирует. Но ориентация на такое восприятие ещё хуже. Потому что такие зрители привыкли видеть в жестокости развлечение, - а значит, акцентирование в фильме внимания на ней теряет всякий художественный смысл.
И самое главное, такой стиль показа битвы не соответствует духу Гоголя, который самые страшные моменты описывает поэтически.
Что ж, отнесём это на счёт веяний времени. Но в целом фильм Владимира Бортко «Тарас Бульба», как мне кажется, оправдает надежды не только тех, кто хотел увидеть увлекательное зрелище, но и тех, кто хотел встретиться в этом фильме с Николаем Васильевичем Гоголем.
дата: 6.04.2009 Верхний уровень
