В авангарде строителей нового мира
Виктор ВАСИЛЕНКО
Контрреволюционный переворот 1985-1993 годов нередко пытаются выдать за свержение власти партноменклатуры. В лживости этого тезиса легко убедиться, если вспомнить, кто были «архитекторами» и «прорабами» развала социалистической системы и самого Советского Союза. Во главе контрреволюционного переворота стояла высшая партноменклатура, а бешено злобной антисоветской пропагандистской кампанией, без которой этот переворот вряд ли был возможен, заправляли «штатные» идеологи КПСС.
Что же произошло с партией? Почему номенклатурная элита той Коммунистической партии, которая в 17-м осуществила социалистическую революцию, семь десятилетий спустя организовала антикоммунистический и антисоциалистический переворот?
Октябрьская революция 1917 года, совершённая под руководством большевиков, была первой в истории человечества революцией, которая имела программной целью переход к строительству социалистического общества. Подозреваю, что многие коммунисты в то время не очень-то представляли себе, что это такое. Для них главное было, что они борются за создание государства рабочих и крестьян, в котором не будет эксплуатации человека человеком, не будет деления на богачей и неимущих, и все люди получат равные возможности для своего развития.
Ради приближения к этой цели большевики готовы были самоотверженно отдавать все силы. Естественно, что приоритет общественных отношений, бескорыстие, пренебрежение заботой о собственном благополучии были для большевиков само собой разумеющимися моральными нормами. Какое-то проявление шкурничества рассматривалось как грубейшее нарушение этих норм.
Английский философ Бертран Рассел побывал в годы гражданской войны в Советской России. Он был шокирован тяжелейшими экономическими трудностями и весьма жёсткими условиями жизни поры военного коммунизма. И в целом у него сложилось негативное впечатление о советской действительности того времени. Но при этом он написал о фигуре «истинного коммуниста»: «Он щадит себя столь же мало, сколь других. Он работает по 16 часов в день и отказывается от сокращения рабочего дня в субботу. Он добровольно берётся за тяжёлую и опасную работу, которую надо сделать. Обладая властью и контролируя снабжение, он живёт как аскет. Не преследуя личных целей, он устремлён к созданию нового социального порядка».
В ходе гражданской войны в критические моменты, которые возникали не раз, на фронт направлялись представители высшего партийного руководства, и, например, такие командировки Сталина практически всегда помогали делу. На наиболее угрожающие участки шли воинские формирования, составленные из коммунистов. Непосредственное участие в войне большевики считали для себя делом чести. Наркому иностранных дел Г.К. Чичерину даже пришлось обращаться за помощью к Дзержинскому: чтобы чекисты перехватывали «дезертиров» из НКИДа на фронт и возвращали на работу.
Высокая идейность коммунистов, несомненно, сыграла очень важную роль в том, что красные сумели выстоять в ситуациях, когда по чисто военным оценкам, шансов у них не оставалось. Деникин так и не смог пройти последние километры до Москвы, а Юденич – взять Петроград, хотя его армия уже стояла в его предместьях. А вот белые, идеология которых, по признанию самого Деникина, выродилась в жажду реванша, такой стойкости проявить не смогли. Пока дела у них шли успешно, они воевали хорошо, но когда наступал критический момент, - бежали. Войска Деникина в кратчайший срок проделали путь от преддверия Москвы до Чёрного моря; армию Юденича как ветром сдуло из-под Петрограда за границу; а кумир «демократов» Колчак бежал из Омска, своей «столицы», бросив 30-тысячное прекрасно вооружённое войско, которое тут же сдалось одной дивизии Красной Армии; режим Миллера на Севере рухнул столь стремительно, что его подручные даже не успели выполнить приказ об уничтожении заключённых концлагерей…
А ведь красные, помимо чисто военных трудностей, испытывали ещё и тяжелейшие лишения. Эти тяготы большевики несли наравне со всеми. Скажем, зарплата у наркома была 800 рублей, - а, как пишет в «России во мгле» Уэллс, одно яйцо на рынке стоило 300 рублей. Правда, был ещё и наркоматовский паёк: от 100 до 400 граммов хлеба, иногда селёдка или вобла, совсем редко – немного сахара.
Когда жизнь страны начала налаживаться, скромность в быту по-прежнему оставалась моральной нормой большевиков. Чичерин считал: иметь собственную дачу – клятвопреступление для коммуниста. А когда руководитель полярных исследований И.Д. Папанин на свои честно заработанные деньги приобрёл себе дачу, Сталин посоветовал передать её детскому дому.
Сам Сталин, как известно, был крайне неприхотлив. Бывший в то время комендантом Большого театра А. Рыбин вспоминал, как ездил со Сталиным на озеро Рица. Приехали – помещение, где они должны были жить, не готово к приёму людей. Легли спать прямо на берегу в спальных мешках. «Уж он и прост был, Сталин», - резюмировал Рыбин. Уже в «демократическое» время в телепередаче, посвящённой Якову Джугашвили, заметили, что квартира у Сталина была столь мала, что Яков спал в гостиной на диване, отгороженном занавеской.
Н.И. Подвойский, председатель Петроградского Военно-революционного комитета в 17-м году, потом нарком, получил отдельную квартиру лишь полтора десятилетия спустя после революции. Подобных примеров можно привести немало: по много лет жили в коммунальных квартирах замнаркома здравоохранения, дядя Троцкого, не имела отдельной квартиры и мать Сталина…
И по-прежнему коммунисты и комсомольцы были первыми на самых трудных участках борьбы за создание нового общества. На одном из съездов партии Сталин возмущался тем, что коммунисты не желают идти работать в торговлю. А вот желающих ехать на стройки пятилетки было предостаточно. Причём, стройки эти начинались в чрезвычайно трудных условиях. Вера Кетлинская, которая сама провела несколько месяцев на стройке Комсомольска-на-Амуре, рассказала в романе «Мужество», каким невероятно тяжёлым испытанием для съехавшихся сюда добровольцев были первые месяцы стройки, - но люди выстояли! Замечу, Кетлинская не скрывает, что на строительстве использовался труд заключённых. Но их привезли сюда позже, когда уже были созданы более или менее сносные условия существования. Потому что трудностей начального этапа люди без прочного идейного стержня не смогли бы выдержать.
Такие нормы поведения коммунистов создавали партии высочайший авторитет в народе. И этот авторитет позволил партии в годы Великой Отечественной войны стать подлинно организующей, направляющей, вдохновляющей силой. Без этого, весьма вероятно, не было бы и Великой Победы 45-го года. Знаменитый диссидент Пётр Абовин-Егидес, подвергавшийся репрессиям и при Сталине, и при Хрущёве, и при Брежневе, а потом эмигрировавший во Францию, в 90-е годы утверждал: «Вся Великая Отечественная война против фашизма выиграна на фронте и в тылу под руководством коммунистов». Об авторитете партии свидетельствует и то, что, по современным данным Центрального музея ВС, в годы войны в партию вступило около трёх миллионов человек. При этом они хорошо знали, что получают единственную «привилегию»: первыми идти на самые опасные задания. К сведению: каждый второй из коммунистов-фронтовиков погиб.
Появление «новых буржуа» и репрессии
Любая партия, сделавшись правящей, неизбежно сталкивается с тем, что в неё устремляются люди, далёкие от неё по взглядам, надеющиеся, что партийная принадлежность поможет им делать карьеру. Ещё в начале 20-х годов философ-эмигрант Николай Бердяев предупреждал о появлении в советском обществе «новых буржуа»(очевидно, что речь не о социальном статусе, а об образе мышления, системе ценностей). Подчеркну, что Бердяев вовсе не имел в виду, что большевики-революционеры, получив власть, стали обуржуазиваться – нет, философ прямо утверждал: «новый буржуа» «во всём противоположен старому типу революционера».
Под «новыми буржуа» философ подразумевал людей, которым коммунистические идеалы абсолютно чужды, более того, враждебны, но, приспосабливаясь к обстоятельствам, они используют личину коммуниста как средство своего возвышения.
Ленин ясно осознавал угрозу, которую несут делу строительства нового общества подобные типы, и не раз говорил о необходимости очищать партию от них. Судя по всему, Сталин разделял такую позицию. Тем не менее, начавшаяся при нём борьба репрессивными методами с «отклонениями от линии партии» не столько подрывала, сколько укрепляла положение «новых буржуа» - ведь, в отличие от «старого типа революционера», им приспособленчество было присуще изначально.
Я вовсе не отрицаю необходимости защиты социалистического государства от внутренних врагов, в том числе и жёсткими средствами – если и могли быть сомнения в этом, то «перестройка» полностью их развеяла. Однако не могу согласиться с теми левыми публицистами, которые пытаются уверить, будто репрессии – именно в том виде, в котором осуществлялись – были полностью оправданы.
Вот конкретные примеры того, что среди репрессированных были и люди, верные идеалам коммунизма. Белгородец Евгений Свиридов перед войной получил 15 лет(по его рассказу за то, что на партийном собрании военного училища поставил под сомнение вину арестованного товарища), а в 1990-1991 годах непреклонно защищал коммунистическую идеологию и советский строй. Пётр Абовин-Егидес был репрессирован, позже эмигрировал, но в начале 90-х, уже в очень пожилом возрасте, приехал из Франции в Москву, чтобы выступить на Конституционном суде по «делу КПСС» в защиту Коммунистической партии. Неужели дело построения социализма выиграло от того, что эти люди(и немалое число других искренних коммунистов) провели лучшие годы жизни за колючей проволокой?
Среди тех, кто был объявлен «врагом народа», были и люди, которые в глазах народа олицетворяли образ настоящего коммуниста. Например, секретарь ЦК КП(б)У Павел Петрович Постышев. От харьковчан 30-х годов слышал, что он пользовался огромным уважением и как прекрасный организатор, и за скромность в быту(машиной пользовался только по служебным надобностям, покупки делал в обычных магазинах, стоя в обычных очередях и т.п.) и за то, что широко общался с рядовыми людьми – причём, приходил и на завод, и в школу, и в Дом пионеров один, без «свиты». И то, что Постышев был репрессирован, вызвало в городе шок.
Репрессии в таком варианте создавали в обществе атмосферу растерянности(кому же можно верить?), подозрительности, недоверия к товарищу. Такая атмосфера оказалась благоприятной средой для тех, кто доносами сводил личные счёты, и для «новых буржуа», которые использовали для своего продвижения самые подлые средства. Не исключено, что они, пользуясь ситуацией, вполне сознательно стремились к уничтожению настоящих коммунистов, ибо ясно осознавали, что те – их непримиримые враги.
Можно ли было при ведении решительной борьбы по защите социалистического государства избежать большого числа невинных жертв репрессий? Разумеется, очень трудно дать объективную оценку решениям того времени, живя в другом времени, когда о сложности обстановки тех лет имеешь чисто умозрительное представление, да и то далеко не полное. Но всё же, мне представляется ошибкой то, что эта борьба в значительной степени была выведена с правового поля. Ведь именно это сделал Закон от 01. 12. 1934 г. о рассмотрении дел о террористических актах против работников Советской власти(14 сентября 1937 года он был дополнен Законом о порядке рассмотрения дел о контрреволюционном вредительстве и диверсиях). Он предусматривал окончание следствия в течение 10 дней, что делало его чрезвычайно поверхностным; и, главное, слушание дела без участия сторон, что, по сути, лишало обвиняемых права на защиту. Немалое число дел вообще рассматривал внесудебный орган – Особое совещание при НКВД. Фактически это был механизм расправ, а не правосудия.
В 1938 году постановление ЦК ВКП(б) признало, что «при упрощённом ведении следствия и суда» неизбежным было появление «крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и прокуратуры». С этим нельзя не согласиться.
Репрессии, помимо всего, способствовали подавлению всякого инакомыслия в партии. В одном из писем 1925 года Сталин утверждал: «РКП(б) развивалась всегда противоречиями… И только в этой борьбе она крепла, выковывала действительные кадры». Поэтому, когда на XVII съезде ВКП(б), по выражению Сталина, уже «доказывать было нечего»(имеется в виду правильность решений руководства), поскольку «прения на съезде выявили полное единодушие взглядов», - это должно было бы вызвать не удовлетворение, а тревогу. Не тогда ли в партии начало создаваться положение, приведшее к тому, что представители её верхних эшелонов(а в середине 50-х годов это были ещё, в основном, соратники Сталина), за редким исключением, не выступили против развязанного Хрущёвым шельмования Сталина.
Признание «крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и прокуратуры» лишь на время свернуло репрессии. Они продолжились в послевоенные годы и нанесли по партии очень тяжёлый удар. Вероятно, что Берия вполне сознательно расчищал себе путь к власти, устраняя лучших представителей молодого поколения партийных работников – людей, по-настоящему идейных, хорошо подготовленных теоретически, прошедших закалку в экстремальных условиях Великой Отечественной войны. Так и получилось, что после смерти Сталина оказалось только два реальных претендента на роль лидера партии Берия и Хрущёв.
Поворот в сторону от коммунизма
Невозможно сказать, что было бы со страной и с партией, если бы во главе КПСС сумел встать Берия. Но деятельность Хрущёва на этом посту убедительно доказала, что он к ней не подходил ни по человеческим(в отличие от Сталина, Никита Сергеевич отнюдь не пренебрегал теми возможностями обустройства, которые открывало его положение), ни, что куда важнее, по уровню теоретической подготовки.
Казалось бы, всё делалось правильно. Сталин вывел светское общество на такой уровень экономического и духовного развития, который позволял ставить вопрос о переходе к строительству собственно коммунистического общества(в его последней значительной работе «Об экономических проблемах социализма в СССР» уже были обозначены первоочередные задачи, которые необходимо решить при повороте на этот путь»). Хрущёв поставил цель построения социализма при жизни нынешнего поколения.
Однако при этом разработки Сталина он отбросил(вероятно, посчитав их «наследием культа личности»), а сам в роли стратега движения к коммунизму оказался полностью несостоятельным. Он грубо исказил важнейшие марксистские принципы движения к коммунизму.
Порочен был уже сам лозунг, выдвинутый Хрущёвым: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». В такой интерпретации он обретал потребительский характер: не созидать коммунизм, а жить при коммунизме. Коммунизм воспринимался тут как нечто вроде новой квартиры: кто-то его построит, а потом людям выдадут «ордер на вселение». Напомню, что Ленин ставил вопрос принципиально иначе. Выступая перед делегатами третьего съезда РКСМ, Владимир Ильич говорил, что нынешнее поколение «должно знать, что вся задача его жизни есть строительство этого(коммунистического – В.В.) общества».
Сталин резонно считал: «В каком направлении строить, каковы должны быть перспективы нашего строительства, - всё это вопросы, без разрешения которых вдумчивые и честные хозяйственники не могут сделать ни шагу». А Хрущёв, обрисовывая перспективы и задачи коммунистического строительства, всё перевернул с ног на голову.
Маркс писал: «…когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидуумов вырастут и производительные силы… лишь тогда общество сможет написать на своём занмени: «Каждый по способностям, каждому по потребностям». Хрущёв же в отчётном докладе ХХ съезду КПСС дал такую формулу: «Это будет такой общественный строй, где все источники общественного богатства польются полным потоком, где каждый человек будет с воодушевлением работать по своим способностям и получать за свой труд по потребностям. НА ЭТОЙ ОСНОВЕ(выделено мной – В.В.) будут созданы необходимые условия всестороннего развития личности. Таким образом, первоочередной целью фактически провозглашалось достижение коммунистического принципа распределения.
Между тем, Маркс прямо предостерегал: «Было бы вообще ошибкой видеть существо дела в распределении и ставит на нём главное ударение». Коммунистическое общество даёт безграничный простор вовсе не потреблению, а развитию личности и творческому труду на общее благо. Уровень материального потребления в нём будет достаточно скромным, поскольку духовно развитому человеку просто неинтересно тратить на него время и силы сверх необходимого.
Никак не соответствовал продвижению к коммунизму и броский, но не конкретный лозунг, выдвинутый Хрущёвым: «Догнать и перегнать Америку!». Очень многие восприняли его как призыв к погоне за американским уровнем материального потребления, но ведь она не приближала общество к коммунизму, а удаляла от него. В американской системе потребление – одна из определяющих ценностей; соответственно, стремление к росту потребления – один из важнейших стимулов. А гонка за матблагами губительно сказывается на духовном мире людей, способствует распространению потребительского отношения к жизни. Нобелевский лауреат П.Л. Капица в докладе, представленном на Эйнштейновский конгресс ЮНЕСКО показал, что погоня за всё более высоким уровнем материального потребления ведёт к духовной деградации человека. Но задолго до него об этом предупреждали мыслители-гуманисты разных веков и народов – от представителей Древнего до философов ХХ века.
И это были ошибки не просто в терминах и лозунгах, а в выборе генеральных ориентиров развития. Взять, к примеру, подход к повышению материального благосостояния людей. Сталин, исходя из ориентиров продвижения к коммунизму, подчёркивал в «Экономических проблемах социализма в СССР», что оно должно достигаться «особенно путём дальнейшего снижения цен на предметы массового потребления». Такое решение позволяло заметно повысить уровень обеспеченности людей, избежав при этом возбуждения в них алчности и духа собственника. И это был реальный курс. С 1946 по 1953 годы было проведено несколько существенных снижений цен на продукты и товары народного потребления. Это отмечено в энциклопедической статье о пятилетних планах 1946-1950 и 1951-1955 годов. А в разделе о хрущёвской пятилетке 1956-1960 годов о снижении цен нет ни слова, только об увеличении «реальной заработной платы».
Курс на возрастание заработков с повышением роли материального стимулирования вёл, в полном соответствии с предупреждением Маркса, к девальвации духовного содержания труда; к тому, что всё большее число людей начинали «рабски трудиться на службе у алчности». Прошло не так много лет, - и последствия такой подмены проявились как один из наиболее тревожных симптомов идеологического кризиса советского общества..
Кампания по «преодолению последствий культа личности» свелась преимущественно к шельмованию Сталина. «Новых буржуа» она совершенно не затронула. Именно при Хрущёве они прочно укрепились в структурах партии и комсомола(характерно, что, по мнению социолога С. Васильцова как раз в конце 50-х годов происходило формирование из партийных и административных работников особой касты номенклатурной элиты).
Закономерно, что вступлению в партию и комсомол людей, которыми двигала не приверженность коммунистической идеологии, а только карьерные соображения, начало считаться – и тогда ещё не рядовыми коммунистами и комсомольцами, а руководителями! – в порядке вещей.
Известный исследователь советской цивилизации С. Кара-Мурза поведал такой случай из своих студенческих лет. Комсомольцу из их группы поручили «подтянуть» отстающего товарища. Тот не захотел этим заниматься, а на критику заявил: на каком основании я буду тратить на него своё время? Комсомольцы курса, как и положено комсомольцам в подобных случаях, тут же вышибли студента из комсомола. Но вот вышестоящий работник устроил курсовому секретарю разнос: «Не тот уже режим, мы после ХХ съезда партии живём. Вопрос, обязан ли член ВЛКСМ помогать товарищу, уже неправомерен».
Грубейшее нарушение одного из основополагающих принципов коммунистической идеологии теперь не считалось проступком для члена Коммунистического союза молодёжи.
Нет, при всех коммунистических лозунгах, руководители партии уже вели страну не к коммунизму, а куда-то совсем в другую сторону.
дата: 7.09.2009 Верхний уровень
