Владимир Улас о борьбе с коррупцией в «Правде»
«Правда» - Владимир Улас
Владимир Улас, кандидат в депутаты Мосгордумы от КПРФ дает своё представление о борьбе с коррупцией, которая сейчас является одним из приоритетнейших направлений работы депутатов Московской городской думы.
Улас Владимир Дмитриевич КПРФ. Персональная страница
Улас Владимир Дмитриевич
Одной из важнейших задач своей фракции в Московской городской думе коммунисты считают борьбу с коррупцией, которая является одним из самых серьёзных тормозов экономического и социального развития как страны в целом, так и её столицы. Нынешняя власть борется с ней лишь на словах.
Огромные масштабы коррупции в России — ни для кого не секрет. По мнению ученых-аналитиков, сумма коррупционных поборов возросла с 2000 года почти в 10 раз и приближается к 1,5 триллиона рублей. Это более 12% консолидированного бюджета России. Прибавим сюда 1—1,5 триллиона рублей потерь за счёт неэффективного и нецелевого использования бюджетных средств, переданных чиновниками по «блату», и получим общие потери почти в 20—25% от расходов всей бюджетной системы страны.
Ещё в 2003 году Госдума ратифицировала Конвенцию ООН «Против коррупции», которая предусматривает незамедлительное принятие национальных законов против этого явления. Но только 25 декабря 2008 года этот многострадальный во всех отношениях закон был принят. Причём чиновники постарались полностью его выхолостить и приспособить под свои интересы.
Для большинства народа коррупция — это обычная взятка милиции или мелким чиновникам. Но сумма этих взяток невелика: менее 10% от общих потерь, связанных с коррупцией. Намного опаснее и вреднее практически не наказуемая по нашему законодательству «властная» коррупция на региональном и федеральном уровнях. Между тем наши чиновники позаботились, чтобы и в принятом Госдумой законе вообще отсутствовало это понятие.
«Властная» коррупция выражается в двух основных формах. Первая — «захват государства». Этот международный термин означает принятие чиновниками и выборными лицами таких законов и правил, которые позволяют им извлекать выгоды для себя и своих близких.
Типичный пример, когда региональные или местные власти принимают решение, позволяющее под благовидными предлогами компенсировать той или иной коммерческой структуре из регионального или муниципального бюджета её затраты, включая заоблачные зарплату и бонусы руководителей. А потом оказывается, что в данной коммерческой структуре работают родственники чиновников, поспособствовавших принятию этого решения, с весьма «достойными» окладами и премиями либо вообще имеют в ней долю.
Такого рода выгоды извлекаются также путём неприменения существующих законов и правил к конкретным коммерческим структурам. Например, в Москве не применяется закон о введении налога на вменённый доход для владельцев рынков. Коррупция этого вида создаёт монополизм, связанный с ним рост цен и тарифов, то есть препятствует развитию экономики. А оплачивает ее, в конечном счёте, народ.
Вторым видом «властной» коррупции является «административная» коррупция. Её отличие — лишь в том, что чиновники ради наживы предоставляют неким лицам или фирмам преимущества и льготы, формально не нарушая уже существующих законов и правил. Например, конкретная фирма под тем же благовидным предлогом освобождается «доброй волей» чиновника от уплаты, скажем, налога на имущество или получает субсидии, поскольку существуют «законные» решения, разрешающие эти действия. О том, чем оборачивается эта «добрая воля», сказано выше.
В экономической жизни Москвы, если покопаться, можно найти немало примеров, указывающих на проявления «властной» коррупции.
В 2009 году тарифы на услуги ЖКХ в Москве выросли почти на 25%, в том числе на электричество — на 28%, за проезд на метро стали платить на 16% больше. И это несмотря на то, что в городском бюджете заложено около 30 миллиардов рублей на налоговые и арендные льготы и субсидии фирмам в сфере ЖКХ и транспорта. Благодаря этим льготам и постоянно растущим тарифам, регулируемым властями города, прибыль этих организаций резко возросла. Например, у ОАО «Московская объединённая энергетическая компания» (бывшие «Мосэнерго» и «Мосгортепло») она выросла в 3 раза. Из этого следует, что оснований для столь бурного роста тарифов в Москве не было. Как тут не обнаружить «властную» коррупцию?
Или вспомним резкое (на 20—30%) повышение цен в Москве на продукты питания, в том числе на овощи на 35—50%, в первой половине 2008 года, несмотря на высокий курс рубля. По мнению аналитиков, почти на 80% оно было вызвано сговором перекупщиков и продавцов продуктов. Тем не менее власти Москвы ничего не предприняли для пресечения этого сговора. Так же точно, как и в период с 2004 по 2008 год, когда в городе происходил беспрецедентный рост цен на жильё и москвичи просто умоляли власть пресечь этот очевидный картельный сговор строительного бизнеса.
Впрочем, в России его участников ждёт в худшем случае только штраф 4% от оборота. Это в США в 2007 году был принят закон о штрафе до 150 миллионов долларов и лишении свободы до трёх лет за сговор с целью повышения цен на бензин. А если картельный сговор там не сумели доказать, то применяется закон о сверхприбыли со ставкой до 90% от незаконно полученного дохода. У нас закона о сверхприбыли нет, задирай цены, куда хочешь.
Наиболее циничными примерами «властной» коррупции можно назвать неприменение Мосгордумой, где хозяйничает «Единая Россия», законов о поддержке жилищно-строительных кооперативов и о налоге на вменённый доход для владельцев рынков и других предприятий сферы услуг, использующих наличный расчёт. Фактическая ликвидация ЖСК была проведена в интересах строительных монополистов. А отсутствие налога уменьшило доходы городского бюджета, по данным Контрольно-счетной палаты, минимум на 40 миллиардов рублей в год.
В отличие от Конвенции ООН в нашем антикоррупционном законе отсутствует упоминание и о таком виде коррупции, как злоупотребление влиянием. За рубежом влиятельный чиновник лишается должности только за телефонный звонок с просьбой взять на работу близкого человека, поскольку для нижестоящих его просьба равнозначна приказу. У нас же «телефонное право» процветает во всех его возможных ипостасях, и никто его пресекать не собирается. Последний пример, когда по звонку из мэрии в нарушение всех норм права была изъята с улиц Москвы реклама газеты «Правда».
Но если даже в принятом законе и содержится что-то из ратифицированной конвенции, то оно совершенно выхолощено. Например, в статьях 10 и 11 закона говорится о конфликте личных интересов госчиновника и законных интересов государства и общества. Чиновник обязывается сообщать своему начальнику о возникновении или возможности конфликта интересов. Но в законе ничего не сказано ни о санкциях при намеренном сокрытии такой информации, ни о том, что должен делать начальник, получив её. Никаких санкций за непринятие мер начальником закон тоже не предусматривает. То есть он никак не мешает выстраивать коррупционные цепочки сверху донизу.
Мало того, в нашем законе в отличие от конвенции не предусмотрено обязательной конфискации доходов и имущества, полученных преступным путём. Наоборот, почти одновременно с её ратификацией «Единая Россия», захватившая Госдуму, в 2003 году изъяла из Уголовного кодекса конфискацию.
В ратифицированной Россией Конвенции ООН сведения о доходах чиновника, его/её супруги/а и зависимых близких людей не признаются конфиденциальными. Во всех развитых странах существует принцип: если ты ответственный госчиновник, то о твоих доходах и доходах твоих близких, их расходах и имуществе должны знать все. Не нравится — ищи другую работу. Только полная открытость такой информации при свободе СМИ даёт возможность на деле, а не на словах победить коррупцию.
В нашем законе предусмотрена только возможность публикации этих сведений. Причём вместо «близких людей» как бы в насмешку появились «несовершеннолетние дети», но ведь это разница огромная. Кроме того, от чиновников и их супругов не требуется сведений об имеющихся у них финансовых активах в виде акций и других ценных бумаг, долей в бизнесе, в том числе находящихся в управлении трастовых и инвестиционных фондов, банков, как в стране, так и за рубежом. При этом сведения о частных акционерах российских корпораций и фирм считаются коммерческой тайной. Главная причина — в наличии среди этих акционеров большого числа федеральных и региональных чиновников и их подставных лиц.
В странах ЕЭС существует право государства и частного бизнеса отказывать в приёме на работу лицам с любой судимостью, независимо от «снятия судимости». В нашем законе тоже можно отказать в приёме на работу по этому основанию, но только на госслужбу и только за коррупционные правонарушения. Однако об этом все помалкивают, так как наши «рыцари рынка» сплошь имели судимости.
Есть и ещё одна особенность российского нормотворчества. Наш закон о противодействии коррупции не начнёт работать без принятия множества подзаконных нормативно-правовых актов — как на федеральном, так и на региональном уровне. А с их принятием, как показывает опыт, чиновники могут тянуть годами. Сколько на это потребуется времени, сказать трудно, не зря же Д. Медведев отметил, что результатов от закона пока не видно.
Правительство Москвы и Мосгордума последние годы по своей инициативе также ничего не делали против коррупции. Оно и ясно: многие правительственные чиновники и депутаты-«единороссы» — люди не бедные, плохо себе они делать не будут. Плохо будет России, если они же возглавят борьбу с коррупцией.
Фракция КПРФ в Мосгордуме многократно выступала с антикоррупционными инициативами, требуя прекратить разбазаривание городского бюджета. Но захватившая большинство фракция «партии власти» их всякий раз блокировала.
Если москвичи хотят реальной борьбы с коррупцией, снижения цен на жильё, прекращения роста тарифов на услуги ЖКХ и проезд в транспорте, то надо покончить с монополией «Единой России» на власть в городе. Практика работы нынешней Мосгордумы уже показала: чем меньше в городском парламенте этих любителей «конкретных дел», тем больше прав и возможностей у москвичей.
дата: 22.09.2009 Верхний уровень
