Виктор ВАСИЛЕНКО:
ФИЛЬМ «ИРОНИЯ СУДЬБЫ» КАК ЗНАК СВОЕГО ВРЕМЕНИ
Виктор ВАСИЛЕНКО,
Белгород
Думаю, не ошибусь, если скажу, что телефильм Эльдара Рязанова «Ирония судьбы» принадлежит к наиболее популярным фильмам своего времени. Созданный более трёх десятилетий назад, он и поныне неизменно включается в новогодние программы ТВ – и не только потому, что «соответствует теме», но и потому, что миллионы людей охотно смотрят его в «надцатый» раз.
Смотрят как приятное развлечение, даже не пытаясь задуматься над теми чертами советского общества периода «застоя», которые нашли отражение в этом произведении. Между тем, фильм Рязанова – подозреваю, помимо воли автора, который, на мой взгляд, хотел именно развлечь публику, - стал важным документом своего времени, свидетельствующим о состоянии советского общества второй половины 70-х годов.
Уже в 90-е годы в «Правде» с разницей в несколько лет вышли два материала об «Иронии судьбы», авторы которых исследуют фильм именно с этой точки зрения. Но один акцентирует внимание на материальной стороне быта советских людей и чувстве надёжности в обществе, второй – на состоянии их умов.
Павел Бакшеев отмечает: герои – рядовой врач и рядовая учительница – только что получили бесплатно новые вполне приличные квартиры. И на свою зарплату уже успели их обставить достаточно комфортабельной мебелью и бытовой техникой. И у них ещё остались деньги на обильный новогодний стол. Женя явно привык передвигаться по городу на такси. Ставший ненужным авиабилет он просто выбрасывает…
Типовые замки, над которыми иронизируют создатели фильма, свидетельствуют о чувстве полной безопасности людей; в «демократическое» время первое, что сделал бы новосёл, – поставил бы замок похитрее, да ещё и не один. Надя, увидев в своей квартире незнакомого мужчину, поначалу относится к нему не слишком доброжелательно, но страха не испытывает никакого; импульс кинуться за милицией у неё не возникает… И так далее и тому подобное.
А вот Сергей Кара-Мурза обратил внимание в фильме на другое: «инфантилизм, переходящий в экзистенциальную безответственность» персонажей. Общество обеспечило им тот уровень благосостояния, который вызывает восхищение у Бакшеева, однако «им всерьёз казалось, что все эти квартиры и отопление, поезда и самолёты не плод напряжённых постоянных усилий и определённой социальной организации, а дано от природы и исчезнуть не может». И поскольку они не отдают себе отчёта в этом, им представляется недостаточным уровень их материальной обеспеченности. «Оба героя соглашаются в том, что зарплата у них меньше, чем заслуживают их профессии. При этом они как будто не замечают, что оба только что получили бесплатно просторные квартиры в хороших домах (нынешняя цена – тысяч 60 долларов) [напомним, это цена 90-х годов – В.В.]… Как не замечают и того, что на их «маленькую» зарплату они могли без большого потрясения для своего кармана полететь на самолёте, взять такси и т.д.».
К этому добавлю, что зарплата – чуть ли не единственное в их профессиях, что становится у героев фильма предметом обсуждения; ощущения, что профессии стали сутью их внутреннего мира, в фильме не возникает.
Павел Бакшеев отмечает, что импортную мебель герои не просто купили, но «достали». Он использует этот момент, чтобы подчеркнуть их финансовые возможности: могли позволить себе переплатить. Но у этого есть и вторая сторона, которую автор не заметил: герои ради обладания «престижной» вещью готовы были пойти на моральный компромисс – ведь «доставание» было незаконным способом приобретения. А это свидетельствует, что в их сознании жажда материальных благ уже становилась доминирующим началом.
И ещё один существенный момент. Чувство «советскости», характерное для героев советских книг и фильмов 30-50-х годов, в персонажах «Иронии судьбы» не ощущается совершенно. Они, используя самохарактеристику близкого им по духу персонажа Мягкова из фильма «Послесловие», - «граждане своей квартиры».
В подобной жизненной позиции (а нет сомнений, что персонажи «Иронии судьбы» - это не исключения, а «герои своего времени») явственно проявилось то, о чём немало лет назад предупреждал философ-эмигрант Николай Бердяев: заражение сознания людей социалистического общества «буржуазностью как категорией духовной и моральной». Такие персонажи, как и автор фильма, внутренне уже были готовы принять как идеал миражи «перестройки».
дата: 5.01.2010 Верхний уровень