Где они, закрома Родины?

Когда заходит разговор о хлебе, я всегда вспоминаю своё полуголодное детство, пришедшееся на военные и послевоенные годы, то есть сороковые, теперь уже прошлого века. Сказать о них, что они были трудными, – значит ничего не сказать. Они были на грани выживания, просто невыносимыми. Именно в этот период мы, дети, страдали больше других, испытывая голод и холод, добывая себе в летнее время пищу в окрестных лесах и лугах в виде дикорастущих плодов и ягод, съедобных трав и т. п. А натуральный хлеб был для всех нас лакомством. Чтобы помочь своим домочадцам в добывании хоть какой­нибудь пищи, мы, полураздетые и босоногие дети, ходили собирать колоски зерновых культур, оставшиеся на полях после уборки урожая, зачастую очень скудного. К тому же подвергались гонениям со стороны так называемых объездчиков, точнее сказать, верховых охранников полей. Босоногими бегали от них по колючей стерне.

Особенно запомнилось лето 1946 года, когда не выпало в нашей области, как и во многих других, ни капли дождя. На полях и в огородах всё сгорело от палящего солнца, словно на раскалённой сковороде. Начался голод, о котором сейчас почему­то мало кто вспоминает, как будто его у нас и не было. Уже к началу 1947 года в посёлке Майском Белгородского района, а тогда Первомайском отделении совхоза Дмитротарановского сахкомбината Микояновского района Курской области, хлеб населению стали продавать по специальным карточкам, и не буханками, а кусочками, не килограммами, а граммами на каждую душу населения. Люди стояли в очередях, ожидая привоза хлеба из районного центра, посёлка Микояновки, доставляемого гужевым транспортом в небольшой будке. В то время я убедился, что нет на свете лучше аромата, чем аромат свежеиспечённого хлеба.

Бережному отношению к нему учил мой дедушка, участник Первой мировой войны, которого я вспоминаю с большой теплотой и благодарностью как главного моего воспитателя и наставника, самого родного человека. Он и мысли не допускал, чтобы пропал зазря даже самый маленький кусочек хлеба, подбирал его крошки. Видимо потому, что очень дорого доставался хлеб в те времена людям, поскольку добывался он, можно сказать, непосильным трудом. Кто из нынешних молодых может представить себе, что землю пахали на коровах, у кого они были, засевали и убирали вручную, не было ведь тогда не только тракторов и комбайнов, но и простой тягловой силы, такой, как рабочие лошади и быки и т. п. Даже простейшие орудия сельскохозяйственного труда были большой проблемой. Всё поглотила та страшная, опустошительная война.

А добывать­то хлебушек ох как надо было, поскольку без него совсем худо. Не зря ведь говорят в народе: «Плох обед, когда хлеба нет», «Без ума проколотишься, а без хлеба не проживёшь». У нас в России он является главным и основным продуктом питания, потому с тех пор и едим мы его больше всех в мире на душу населения.

Все, что сказано выше, это как бы небольшая прелюдия к рассказу о значении хлеба в нашей жизни, причём всеобъемлющем. А потому наше родное государство, считаю, должно и обязано держать этот главный вопрос жизнеобеспечения нашего народа под постоянным и неослабным контролем. Его отсутствие смерти подобно. С давних пор принято у нас писать и говорить: зерно собрано в закрома Родины, только вот не всегда понятно, особенно теперь, а где же они, эти закрома? Если в советские времена строились крупные государственные элеваторы, где зерно хранилось, то теперь они в частных руках, и выходит, что государству негде его хранить: всё приватизировано, впору проситься к частнику «на квартиру», если понадобится, оплачивая народными бюджетными деньгами. Видимо, поэтому систематически и неуклонно растут цены на хлеб, а качество его снижается. Придёшь в магазин, вроде бы ассортимент его увеличился, улучшилась упаковка, а выбрать зачастую что­то по качеству и вкусу затрудняешься. В домашних условиях он быстро черствеет, либо плесневеет, начисто отсутствует ноздреватость мякиша, что свидетельствует об отсутствии клейковины, о том, что он испечён, скорее всего, из муки, смолотой из низкосортного фуражного зерна.

Кто сейчас контролирует все процессы выпечки хлебобулочных изделий? По­моему, никто, хотя чиновников всякого рода тьма­тьмущая. Везде царствует недобросовестный частник, стремящийся только к одному – получению прибыли. Внутри страны у них есть теперь возможность использовать для хлебопечения муку низкого качества, а зерно более высоких кондиций – продать за доллары и евро другим странам. Вот уж поистине, и сено цело, и козы сыты!

Наши нынешние правители стали систематически похваляться через все средства массовой информации, что страна­де теперь экспортёр зерна, а вот в советские времена покупала его чуть ли не по всему миру. В связи с этим давайте теперь посмотрим, а оправданы ли наши действия по сбыту зерна за границу в нынешних условиях? Умные и компетентные люди на вопрос, сколько нужно его нам сейчас, чтобы прокормить Россию и позволить себе часть продать за кордон, отвечают, что валовой его сбор должен составлять, как минимум, 150 миллионов тонн. Сегодня же мы недотягиваем даже до 100 миллионов, а наша Белгородская область – до двух миллионов, хотя и занимает в нынешнем году второе место по этому показателю в Центральном Черноземье.

Следует заметить также, что наша область только с 2005 по 2011 год вложила в развитие птицеводства 49,4 миллиарда, в свиноводство – 77,6 миллиарда рублей. В 2010 году было произведено 1,064 миллиона тонн мяса, а в 2011­м – 1,18 миллиона тонн. По прогнозам, производство свинины в 2015­м и последующие годы будет составлять не менее чем 680 тысяч тонн. Планируется нарастить также производство мяса индейки. Теперь прикиньте, сколько требуется сегодня и потребуется завтра кормов для получения такого количества мяса? Насколько мне известно, своими ресурсами нам не обойтись, а потому придётся искать их на стороне.

Не будем сейчас судить, оправдано ли производство такого количества мяса птицы и свинины в одной отдельно взятой области – Белгородской, относительно небольшой по размерам, со всех точек зрения: экологической, экономической и других, да ещё в ущерб другим отраслям сельскохозяйственного производства, таких как молочное животноводство, выращивание крупного рогатого скота, второго хлеба – картофеля, других овощей, ягод и фруктов и т. п. Сейчас, как принято говорить, речь не об этом, а о том, что государству следовало бы регулировать эти процессы, а не пускать их на самотёк. Это свидетельствует о том, что в правительстве страны, его министерстве сельского хозяйства, засели явно некомпетентные люди, которых в советские времена назвали бы вредителями, и были бы правы. Ведь даже в самом низу люди видят, что в стране начисто отсутствует какая­либо программа развития сельского хозяйства, нет никаких подвижек к лучшему. Почти во всех сёлах ­ безработица, порушены молочно­товарные фермы, заброшены поля, заросшие сорняками и т. д. и т. п.

Наши люди как в городе, так и в сёлах просто в недоумении от таких действий или бездействий правительства страны. В розничной торговой сети, за малым исключением, почти всё импортное. А ведь уже давно известно, что если страна завозит 20 процентов продуктов, её продовольственная безопасность находится под угрозой. А что происходит в России? Уже сейчас можно смело утверждать, что мы полностью потеряли продовольственную безопасность, поскольку по некоторым оценкам завозим извне до 50 процентов продуктов.

В народе во всеуслышание говорят, с тревожными нотками, о том, что глядя на то, что вообще происходит в стране, мы можем на каком­то этапе остаться не только без мясных и молочных продуктов, но и без насущного хлеба, поскольку никаких государственных закромов, о которых говорилось выше, для нас нет. Ныне над страной нависла не только атмосферная хмара, но и вражеская по отношению к нам сила. Сможем ли мы противостоять ей? Вот вопрос.