ПЕРВАЯ МИРОВАЯ НА ФОНЕ 1941 ГОДА

Исполнилось 100 лет начала Первой мировой войны. Официально вступление в неё России было мотивировано чрезвычайно благими соображениями – помочь сербскому народу, ставшему жертвой агрессии Австро­Венгерской империи. В царском Манифесте от 26 июля (по старому стилю) заявлено: «Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови со славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особою силою пробудились братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро­Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования…». О стремлении царской власти заполучить проливы из Чёрного моря в Средиземное в Манифесте ни слова; тем паче нет даже намёка на то, что война открывает для российских капиталистов новые возможности для наживы.

Не акцентирует внимания на этих мотивах и нынешняя провластная пропаганда в материалах, посвящённых Первой мировой войне. Упор делается на восхвалении царской России. Складывается впечатление, что цель подобных материалов не разобраться в событиях Первой мировой и их причинах, а доказать прочность монархического строя, который, если бы не революция, вышел бы из войны в сиянии славы. Этот тон разительно контрастирует с тоном, о котором та же пропагандистская команда говорит о Великой Отечественной войне – и, прежде всего, о 1941 годе, неудачи и потери которого она пытается использовать как доказательство утверждения, будто 41­й год знаменовал крах системы, созданной по сталинскому проекту под руководством Коммунистической партии большевиков

Что ж, давайте сопоставим, чем были для нашей страны Первая мировая война и 1941 год. Прежде напомним, что в Первой мировой войне России противостояли воюющая на два фронта Германия и Австро­Венгрия, а также Турция и Болгария. А в 1941 году вместе с Германией (напомним, что к этому времени в её составе уже была и Австрия) войну СССР объявили и вели её Италия, Румыния, Финляндия, Словакия, Венгрия, Хорватия и Франция; в боях с советскими войсками принимали участие и отдельные соединения других государств, в том числе и оккупированных. На Германию работала промышленность почти всей континентальной Европы.

Действительно, начало Великой Отечественной войны складывалось для Советской страны трагично. Красная Армия потерпела ряд крупных поражений, отступила далеко от границы страны, понесла тяжёлые потери, значительное число красноармейцев сдалось в плен… Но при этом «обличители сталинизма» упорно не желают замечать того, что Советский Союз при всём том выдержал испытание 1941 года: в отличие от всех капиталистических стран континентальной Европы, выстоял под ударом немецкой военной машины; сорвал планы гитлеровского блицкрига; нанёс вермахту потери, во много раз превышающие потери за всю кампанию 1939­1940 годов и завершил год разгромом немецких армий под Москвой, развеяв упрочившееся на Западе представление об их непобедимости.

В отличие от Советского Союза 1941 года, царская Россия 1914­го начала войну с наступления. И первое время оно развивалось довольно успешно. Наши войска вошли в Галицию и Восточную Пруссию. Однако у страны не хватило ресурсов, чтобы довести наступление до разгрома противника. Более того, немцы нанесли контрудар и уже в сентябре 1914 года вытеснили русские войска из Пруссии.

1915 год начался новым наступлением России на Северо­Западном фронте. Однако на сей раз оно не имело даже временного успеха. А в мае инициатива перешла к Германии. Её войска у Горлицы совершили прорыв, вышли на территорию Российской империи, и русским армиям удалось закрепиться лишь на рубеже Риги, р. Западная Двина, Сморгонь, Барановичи, Дубно, р. Стрыпа…

А теперь обратимся к столь популярной у антисоветчиков теме пленных. Да, очень многие красноармейцы оказались морально не готовы к немыслимой мощи немецкого удара, и в 1941 году Красная Армия потеряла пленными и пропавшими без вести около 2 миллионов 200 тысяч человек. Это правда. Но вот утверждение «обличителей», будто такое количество пленных свидетельствует, что народ ненавидел советский строй, большевиков и Сталина, и потому красноармейцы сразу же бросали оружие – это ложь. Известный историк Игорь Пыхалов использует критерий, который куда более объективно, нежели общее количество пленных, свидетельствует о боевом духе солдат и офицеров – соотношение погибших и сдавшихся в плен. Назовём его «показатель стойкости». Так вот, в 1941 году при, округлённо, 2,2 миллионах пленных и пропавших без вести погибших было примерно 800 тысяч. То есть, это соотношение менее, чем 1:3.

А каким же был показатель стойкости у царской армии, которую нам преподносят как образец воинской доблести и готовности сражаться за «веру, царя и Отечество»? В 1914 году во 2­й армии под командованием генерала Самсонова, на которую пришёлся упомянутый выше контрудар, на примерно 7 тысяч погибших пришлось 92 тысячи пленных. Соотношение более, чем 1:13! Если же брать общие данные за войну, то в Первой мировой, если исходить из данных российского Генштаба 1917 года, российская армия потеряла пленными в 4,5 раза больше, чем погибшими, а в Великой Отечественной соотношение было уже принципиально иным: погибших в 1,6 раз больше, чем пленных. То есть у Красной Армии «показатель стойкости» был выше в 7 раз! Ссылка апологетов царской России на то, что в новой войне были куда более мощные средства истребления, вряд ли многого стоит. Ведь во французской армии в 1940 году на одного погибшего приходилось порядка 18 пленных. Так что дело в потрясшей мир стойкости Красной Армии.

Тут есть ещё один существенный момент. Пропал без вести – это вовсе не обязательно сдался в плен. В это число попали и многие тысячи тех бойцов и командиров Красной Армии, которые, оказавшись в окружении, продолжали воевать и погибли в боях. А по свидетельству начальника германского Генштаба Гальдера, советские войска, попавшие в окружение, в 1941 году сковывали действия 50­и дивизий Вермахта. Много ли подобных эпизодов в истории Первой мировой войны? Как сражались, уже в глубоком тылу немцев, защитники Брестской крепости, знают все. А вот как защищали крепость Новогеоргиевск в августе 1915 года? О важном значении этой крепости свидетельствует, что на её вооружении было 1204 орудия, а гарнизон составлял 86 тысяч солдат под командованием 23­х генералов. Три тысячи солдат погибли; 23 генерала, 2100 офицеров и 83 тысячи солдат сдались в плен.

У антисоветчиков заготовлен универсальный ответ для объяснения военных неудач Первой мировой: армию разложила большевистская пропаганда. Но, во­первых, за время, прошедшее с начала войны до разгрома 2­й армии никакая пропаганда не могла оказать серьёзного воздействия на умонастроения солдат. Новогеоргиевск сдали не солдаты, а генералы. Неужто их тоже «разложила большевистская пропаганда»?..

Попытки списать военные неудачи на большевистскую пропаганду предпринимались ещё в годы Первой мировой – причём, не только монархистами, но и представителями «демократических сил». Напомним случай, когда летом 1917 года буржуазные СМИ утверждали, будто немецкий прорыв на участке 6­й гренадёрской дивизии – это результат «агитации большевиков». Однако специальная комиссия под руководством генералов Гоштофта и Гаврилова определила совершенно иную причину случившегося: «Дивизия была сметена неприятельским артиллерийским огнём более 200 орудий, имея при себе только 16». Замечу, что при прорыве у Горлицы в 1915 году у немцев лёгких орудий было почти в три раза больше, чем у русских войск, а тяжёлых – в 35 раз больше! А что касается обеспеченности снарядами, то оно хронически было столь плохим, что даже при артподготовке в ходе Брусиловского прорыва, как отмечает «История военного искусства», приходилось вести огонь не по площадям, а по целям.

Так что нужно согласиться с генералом Деникиным: одна из главных причин неудач на фронте Первой мировой ­ «неустройство тыла и дикая вакханалия хищений, дороговизны, наживы и роскоши, создаваемой на костях и крови».

В литературе уже постсоветского времени не раз приводились факты, подтверждающие слова генерала о «вакханалии хищений и наживы». Скажем, фабриканты заламывали такую цену за артиллерийские снаряды, что начальник Главного артиллерийского управления А.А. Маниковский назвал их «явным грабежом казны». Знаменитые Рябушинские получили из казны 11 миллионов рублей под обязательство поставить 1500 автомобилей, ­ но не сделали не только автомобилей, но даже цехов для их производства. На 3­м съезде Военно­промышленных комитетов министр юстиции говорил: «С каким откровенным цинизмом все эти мародёры тыла, уверенные в полнейшей безнаказанности, спекулируют с металлом, предназначенным для обороны страны»… И потому целиком закономерно, что в годы Первой мировой войны Россия уступала Германии по производству орудий в 5,5 раз, артиллерийских снарядов в 4,5 раза, самолётов – в 13 раз, пулемётов – в 10 раз.

А вот перелом в ходе Великой Отечественной войны в значительной степени был предопределён тем, что в невероятно тяжёлых условиях 1941 года руководство Советской страны сумело в кратчайшие сроки наладить работу тыла. Более двух тысяч промышленных предприятий удалось эвакуировать в тыл, и там они уже в начале 1942 года начали выдавать продукцию. Причём, их производительность по сравнению с довоенным временем значительно выросла. И уже к 1943 году Советский Союз выпускал орудий в 4 раза больше, нежели Германия, на которую, напомним, работала промышленность почти всей континентальной Европы, танков – в 2 раза, самолётов – в 2 раза, снарядов – в полтора раза больше.

Ещё одно показательное сопоставление. По данным издания Петровской академии наук «Земля Русская», в годы Великой Отечественной войны в СССР было заготовлено ВТРОЕ больше зерна, нежели в царской России в годы Первой мировой войны, хотя правительство и ввело тогда продразвёрстку. Из этого сопоставление понятно, ради чего Сталин проводил коллективизацию ускоренными темпами; понятно и то, чья реформа сельского хозяйства была полезней для страны – Столыпина или Сталина.

Очень существенный момент. Победы, одержанные на третий год войны Красной Армией в Сталинградской и Курской битвах, внесли коренной перелом в ход Великой Отечественной войны. А вот блистательно осуществлённый на третий год войны Брусиловский прорыв, результаты которого вполне сопоставимы с этими двумя сражениями (австро­германские войска в ходе этой операции потеряли убитыми, раненными и пленными около полутора миллионов человек, армии Юго­Западного фронта продвинулись на глубину до 150 километров) не изменил для России в ходе Первой мировой войны ничего.

Из всего, сказанного выше, следует однозначный вывод: Первая мировая война наглядно выявила, насколько прогнил царский режим. А 1941 год продемонстрировал всему миру высочайшую прочность сталинской «модели» социалистического строя.