Электропоезд «Белгород–Курск», или Путевые заметки

По делам исследовательской работы мне часто приходится бывать в архивах и библиотеках не только города Белгорода и районах области, но и в подобных кладезях исторической информации Курска. Очередную поездку я решился сделать в конце октября.

Ранним утром я благополучно убыл на проходившем через ОП «Вислое» пригородном электропоезде Белгород–Курск, отправлением из Белгорода в 06:15.

Четыре вагона электропоезда (двадцать лет назад в составе их было десять), можно сказать, катили налегке, постукивая на рельсовых стыках. Народу было мало, а за Прохоровкой и вообще осталось на вагон по пять­шесть человек, и только за тридцать­сорок километров до Курска вагоны стали заполняться желающими побывать в областном центре.

Первое время, пока я отходил от километрового пешего хода, мне казалось, что в вагоне тепло. Однако, после того как мой организм немного подстыл, я почувствовал, что в вагонах не слишком уютно. Холодновато. В поисках тёплого вагона я прошёл все четыре, но нигде не смог найти тёплого места. Так и ехали мы, кто следовал в Курск, поёживаясь в вагонно­осенней прохладе.

Для пущей достоверности скажу, что за время пребывания в пути (от Белгорода до Курска), а это почти четыре часа, вентиляцию вагонов чуть тёплым воздухом включали три раза на самое короткое время. Ну это, наверное, для того, чтобы мы не переохладились. А быстро выключали отопление, вероятно, из­за боязни, чтобы мы, не дай Бог, не перегрелись. В общем, в вагонах комфортом и заботой о пассажирах со стороны владельцев пригородного подвижного состава не чувствовалось.

Помимо холода в вагонах было ещё и грязно, хотя пассажиры и ехали под неусыпным присмотром со стороны двух крупногабаритных стражей порядка и двух контролёров, своевременно взимающих оплату с каждого, кто оказывался в вагоне. Но я прошу у перечисленных мною людей прощения: а вдруг контроль за соблюдением чистоты в вагонах со стороны не входит в должностные обязанности перечисленных мною лиц. Тогда пассажирской компании «Черноземье» надо ещё иметь в вагонах и контролёров следящих за тем, чтобы пассажиры не бросали на пол всевозможные бумажки и пустые бутылки от напитков, а некоторые любители подымить, не курили в тамбурах вагонов.

Не радовали глаз и проплывающие за окнами лесополосы с множеством повала и сухого древостоя, попавших под безграмотную гербицидную обработку откосов железнодорожной насыпи в летний период. Использование гербицидов сплошного действия привело к тому, что на всём протяжении железной дороги можно видеть целые заросли высокорастущих широколистых сорняков, с которыми не могут справиться даже весенние палы.

Не лучше смотрятся и видневшиеся в разрывах лесополос неухоженные поля. Меня, как селянина и агронома, удручает то, что редкими стали поля, засеянные озимой пшеницей и, тем более, рожью. Главенствуют последние годы в посевах кукуруза на зерно, подсолнечник, соя и горчица. Какие уж тут севообороты и увеличение процентного содержания в почве гумуса – главного показателя её плодородия.

В настоящее время дённо и нощно по телевидению и правительственного толка газетах, как сами государственные мужи, так и их сподвижники, а в особенности преданные властной структуре СМИ, на всевозможных форумах, типа «Россия вперёд!», а для молодёжи похожие на Селигер, убеждают нас в том, что в России всё­таки удвоился ВВП и наше некогда народное хозяйство уверенными шагами движется в прекрасное капиталистическое завтра. Я же проехал от Белгорода до Курска и в обратном направлении и мне предстала другая картина – полный разор.

Обветшалые, а местами поросшие травой платформы, заброшенные постройки. Впечатление такое, что люди из этих, когда­то густонаселённых поселений, расположенных вдоль железной дороги, просто­напросто разбежались, и недалёк тот день, когда на большинстве нынешних остановочных пунктах электропоездам можно будет остановок не делать.

Выше я упомянул, что четыре вагона электропоезда были заполнены наполовину, а если брать во внимание весь 141­километровый путь, то наполняемость вагонов окажется близкой к 30%, тогда как даже двадцать лет назад в десяти вагонах не было свободных мест. Так и электропоездов в течение суток отправлялось из Белгорода в сторону Курска десять и столько же прибывали к платформам станции Белгород. Теперь осталось всего по два и те скукожились до четырёх вагонов.

Всё говорит о том, что полупустыми электропоезда оказались, по той простой причине, что всё меньше остаётся, кому ездить. За время прихода к власти главного могильщика великой страны – СССР – М. Горбачёва, сельское население Белгородской и Курской областей сократилось на 215000 человек, из которых 197000 приходится на Курскую область. Сиротеют сёла после развала колхозно­совхозной системы. Реформы Горбачёва и его последователей выдавили людей с земли и превратили их в ненужный для капитала материал. Молодёжь уезжает в крупные города в поисках более подходящей для себя жизни, а старики, не выдержав стрессовой ситуации, раньше срока уходят в мир иной, доживают своё и большинство российских селений.

Пугает то, что уменьшение сельского населения в обеих областях перешло в стабильный минус. В худшем положении оказалась Курская область, где ежегодное уменьшение составляет в пределах 9,3 тыс. человек. В Белгородской области, хотя этот показатель в разы меньше, однако, сокращение числа жителей села вызывает тревогу и озабоченность. Кто будет обрабатывать землю через 20­30 лет?

Но это ещё не всё.

Ещё одна удручающая мысль у меня появилась, после того, как за три с половиною часа пути, нам встретился всего один грузовой состав местного следования, состоящий из одних хопров, предназначенных для перевозки сыпучих грузов, не требующих защиты от атмосферных осадков, а проще, для перевозки щебня и песка. В обратном следовании – из Курска в Белгород – не встретилось ни одного.