Подвиг 1941 года доказал высочайшую прочность сталинской системы и стал основой Победы 1945-го

Трагедия 1941 года одна из любимых тем для спекуляций антисоветчиков. Ведь, действительно, Красная Армия потерпела ряд крупных поражений, отступила далеко от границы страны, понесла тяжёлые потери, значительное число красноармейцев сдалось в плен… На основании этого ретивые обличители «сталинизма» навязывают вывод, будто 41-й год знаменовал крах системы, созданной по сталинскому проекту под руководством Коммунистической партии большевиков.

При этом хулители советского строя «упускают» очевидный для всякого непредвзятого исследователя и всё определяющий момент. Несмотря на тяжёлые неудачи и потери, Советский Союз, в отличие от капиталистических государств Европы, сумел выстоять под ударом немецкой военной машины и сорвать планы гитлеровского блицкрига. Именно в 41-м, благодаря потрясающей стойкости советского народа и мастерскому руководству страной в критической ситуации, была заложена основа грядущей Великой Победы.

Чтобы правильнее оценить происходившее в 41-м, стоит провести сопоставление с Первой мировой войной, 100-летие которой пропагандистская команда власти отметила как одно из важных событий прошлого года, и, разумеется, говорила о ней совсем в иной тональности, нежели о 1941 годе.

Прежде напомним, что в Первой мировой войне России противостояли воюющая на два фронта Германия и Австро-Венгрия, а также Турция и Болгария. А в 1941 году вместе с немцами войну СССР объявили и вели её Италия, Румыния, Финляндия, Словакия, Венгрия, Хорватия и Франция. На Германию работала промышленность почти всей континентальной Европы.

В отличие от Советского Союза 1941 года, царская Россия 1914-го начала войну с наступления. И первое время оно развивалось довольно успешно. Наши войска вошли в Галицию и Восточную Пруссию. Однако у страны не хватило ресурсов, чтобы довести наступление до разгрома противника. Более того, немцы нанесли контрудар и уже в сентябре 1914 года вытеснили русские войска из Пруссии.

1915 год начался новым наступлением России на Северо-Западном фронте. Однако на сей раз оно не имело даже временного успеха. А в мае инициатива перешла к Германии. Её войска у Горлицы совершили прорыв, вышли на территорию Российской империи, и русским армиям удалось закрепиться лишь на рубеже Рига, р. Западная Двина, Сморгонь, Барановичи, Дубно, р. Стрыпа…

Здесь надо вернуться к вопросу о пленных – «козырной карте» обличителей советского прошлого. Да, очень многие красноармейцы оказались морально не готовы к немыслимой мощи немецкого удара, и в 1941 году Красная Армия потеряла пленными и пропавшими без вести около 2 миллионов 200 тысяч человек. Это правда. Но вот утверждение «обличителей», будто такое количество пленных свидетельствует, будто народ ненавидел советский строй, большевиков и Сталина, и потому красноармейцы сразу же бросали оружие – это ложь.

Её делают очевидной два момента. С одной стороны, если бы красноармейцы действительно сдавались немцам из ненависти к Советской власти, то оказавшись в плену, они должны были бы сотрудничать с оккупантами. Но даже очертив круг максимально широко – включив в него не только тех, кто проявил себя коллаборационистами, но и тех пленных, которые после войны не вернулись в СССР, и тех, которые не прошли фильтрацию из-за сомнений в их поведении в лагерях, – то всё равно получим менее 1/4 от общего числа советских воинов, оказавшихся в плену. Подавляющее большинство пленных оставались верными своей стране и своему строю, хотя немцы создали им в лагерях нечеловеческие условия.

С другой стороны, известный историк Игорь Пыхалов использует показатель, который куда более объективно, нежели общее количество пленных, свидетельствует о боевом духе солдат и офицеров – соотношение погибших и сдавшихся в плен. Так вот, в 1941 году при, округлённо, 2,2 миллионах пленных погибших было примерно 800 тысяч. То есть, это соотношение более, чем 1:3.

А каким же оно было у царской армии, которую нам преподносят как образец воинской доблести и готовности сражаться за «веру, царя и Отечество»? В 1914 году во 2-й армии под командованием генерала Самсонова, на которую пришёлся упомянутый выше контрудар, на примерно 7 тысяч погибших пришлось 92 тысячи пленных. Соотношение менее, чем 1:13! Для полноты картины приведём аналогичное соотношение во французской армии в 1940 году – на одного погибшего порядка 18 пленных.

Так в какой войне и какой народ проявил наибольшую стойкость и готовность сражаться с врагом?

Тут есть ещё один существенный момент. Пропал без вести – это вовсе не обязательно сдался в плен. В это число попали и многие тысячи тех бойцов и командиров Красной Армии, которые, оказавшись в окружении, продолжали воевать и погибли в боях. А по свидетельству начальника германского Генштаба Гальдера, советские войска, попавшие в окружение, в 1941 году сковывали действия 50-и дивизий Вермахта. Много ли подобных эпизодов в истории Первой мировой войны? Как сражались, уже в глубоком тылу немцев, защитники Брестской крепости, знают все. А вот как защищали крепость Новогеоргиевск в августе 1915 года. О важном значении этой крепости свидетельствует, что на её вооружении было 1204 орудия, а гарнизон составлял 86 тысяч солдат под командованием 23-х генералов. Три тысячи солдат погибли; 23 генерала, 2100 офицеров и 83 тысячи солдат сдались в плен.

В принципе, солдат Первой мировой можно понять: Босфор и Дарданеллы, прибыли для капиталистов – это не то, ради чего человек из народа готов стоять насмерть.

А много ли было случаев создания на оккупированной территории Российской империи партизанских отрядов и подпольных групп, которые в 1941-м создавались повсеместно, включая Западную Украину и республики Прибалтики, где ныне гордятся не героями сопротивления оккупантам, а гитлеровскими прислужниками?

У антисоветчиков заготовлен универсальный ответ для объяснения военных неудач Первой мировой: армию разложила большевистская пропаганда. Но, во-первых, за время, прошедшее с начала войны до разгрома 2-й армии никакая пропаганда не могла оказать серьёзного воздействия на умонастроения солдат. А во-вторых, попытки списать военные неудачи на большевистскую пропаганду предпринимались ещё в годы Первой мировой – причём, не только монархистами, но и представителями «демократических сил». Однако когда дело доходило до расследования конкретных случаев, то эту версию должны были официально дезавуировать.

Так, 7 июля 1917 года в российской буржуазной печати было опубликовано сообщение о том, что 607 Млыновский полк «самовольно оставил окопы», чем воспользовался противник для осуществления прорыва обороны наших войск. И это «в значительной степени объясняется влиянием агитации большевиков…».

Полковой комитет 607 Млыновского полка выступил с опровержением, в котором, в частности, говорилось: «Знаете ли вы, что полк, имея 798 солдат и 54 офицера, оборонял линию в 2,5 версты. Знаете ли вы, что из боя вышло 12 офицеров и 114 солдат, а остальные погибли за родину? Знаете ли вы, что 607 полк под небывалым адски-ураганным огнём сидел 7 часов и, несмотря на приказание отойти в 8.30 на опорные пункты, сумел продержаться до 11 час. дня (с 3.30 утра)? Разве вы знаете, в каких окопах мы сидели, какие имели технические средства для обороны?..»

Комиссия во главе с генералами Гоштофтом и Гавриловым предприняла официальное расследование событий 6 июля, и оно полностью подтвердило правоту заявления полкового комитета: «По результату расследования… 607 пех. Млыновский полк и всю 6-ю Гренадёрскую дивизию нельзя обвинить в измене, предательстве и самовольном уходе с позиции. Дивизия 6 июля дралась и умирала… Дивизия была сметена неприятельским артиллерийским огнём более 200 орудий, имея при себе только 16».

Подчеркну, в чём увидела комиссия причину прорыва противника на участке Млыновского полка: на огонь 200 орудий немцев наши могли отвечать только из 16-и орудий. Заметим, что при прорыве у Горлицы в 1915 году у немцев было 457 лёгких орудий и 159 тяжёлых, а у российских войск – 141 лёгкое орудие и 4 (четыре!) тяжёлых. А что касается обеспеченности снарядами, то оно хронически было столь плохим, что даже при артподготовке в ходе Брусиловского прорыва, как отмечает «История военного искусства», приходилось вести огонь не по площадям, а по целям.

Так что нужно согласиться с генералом Деникиным: одной из главных причин неудач на фронте были «неустройство тыла и дикая вакханалия хищений, дороговизны, наживы и роскоши, создаваемой на костях и крови».

Вот конкретные примеры, подтверждающие слова генерала о «вакханалии хищений и наживы». Скажем, фабриканты заламывали такую цену за артиллерийские снаряды, что начальник Главного артиллерийского управления А.А. Маниковский назвал их «явным грабежом казны». Знаменитые Рябушинские получили из казны 11 миллионов рублей под обязательство поставить 1500 автомобилей, - но не сделали не только автомобилей, но даже цехов для их производства. На 3-м съезде Военно-промышленных комитетов министр юстиции говорил: «С каким откровенным цинизмом все эти мародёры тыла, уверенные в полнейшей безнаказанности, спекулируют с металлом, предназначенным для обороны страны»… И потому целиком закономерно, что в годы Первой мировой войны Россия уступала Германии по производству орудий в 5,5 раз, артиллерийских снарядов в 4,5 раза, самолётов – в 13 раз, пулемётов – в 10 раз.

А вот перелом в ходе Великой Отечественной войны в значительной степени был предопределён тем, что в невероятно тяжёлых условиях 1941 года руководство Советской страны (понятно, что это заслуга отнюдь не одного Сталина, но роль главы Совнаркома и председателя ГКО, безусловно, была очень велика) сумело наладить работу тыла. Более двух тысяч промышленных предприятий удалось эвакуировать в тыл и там в кратчайшие сроки наладить их работу. Причём, их производительность по сравнению с довоенным временем значительно выросла. И уже к 1943 году Советский Союз выпускал орудий в 4 раза больше, нежели Германия, на которую, напомним, работала промышленность почти всей континентальной Европы, танков – в 2 раза, самолётов – в 2 раза, снарядов – в полтора раза больше.

Отрицать это невозможно, и потому «обличителям» советского прошлого остаётся только ссылаться на страх перед пресловутыми репрессиями. К примеру, известный в советское время как писатель, а потом как антисоветчик Д. Гранин утверждал, что главной движущей силой был «…страх у руководства завода, у начальников цехов, он передавался по всей вертикали, этот страх поддерживался с первых дней войны».

Конечно, жёсткими дисциплинарными мерами можно в какой-то степени повысить производительность труда. Но на много ли? А, к примеру, Московский авиазавод, переведенный в Сибирь, через год давал самолётов в 7,5 раз больше, нежели до войны. М.З. Оленевский, который в 1941 году был главным инженером артиллерийского завода, рассказывал, что их директор представил в октябре 41-го в ГКО план выпуска пушек, предусматривающий увеличение их производства в 18 раз! Причём, рост был не за счёт увеличения мощностей, а за счёт выхода на более высокий уровень организации производства. Только за первый месяц инженеры и рабочие завода внесли 375 рационализаторских предложений. А страх никак не может стимулировать творческую активность человека.

Такой взлёт творческой активности советских тружеников в критический для страны момент – прямой результат того, что в довоенные годы определяюще большому числу советских людей удалось привить новые, ещё небывалые в мире стимулы труда. Писатель Всеволод Кочетов в записях военных лет приводит слова секретаря одного из райкомов партии Ленинградской области: «Мудрость нашей партии в том, что труд в нашей стране она сумела превратить в дело чести, доблести и геройства… Это сильные, могучие стимулы. Ни в одной стране мира этого нет и быть не может, пока там капитализм… Успехи мирового значения будут сопутствовать нам всегда, покуда труд остаётся в сознании людей делом их чести, доблести и геройства...».

А вот ещё одно показательное сопоставление. По данным издания Петровской академии наук «Земля Русская», в годы Великой Отечественной войны в СССР было заготовлено ВТРОЕ больше зерна, нежели в царской России в годы Первой мировой войны, хотя правительство и ввело тогда продразвёрстку. Из этого сопоставление понятно, радио чего Сталин проводил коллективизацию ускоренными темпами; понятно и то, чья реформа сельского хозяйства была полезней для Страны – Столыпина или Сталина.

Очень существенный момент. Победы, одержанные на третий год войны Красной Армией в Сталинградской и Курской битвах, внесли коренной перелом в ход Великой Отечественной войны. Блистательно осуществлённый на третий год войны Брусиловский прорыв, результаты которого вполне сопоставимы с этими двумя сражениями (австро-германские войска в ходе этой операции потеряли убитыми, раненными и пленными около полутора миллионов человек, армии Юго-Западного фронта продвинулись на глубину до 150 километров) не изменил для России в ходе Первой мировой войны ничего. Для развития успеха были необходимы значительные резервы, но их Брусилову не дали, зато в том же 1916 году царское правительство сочло допустимым пустить войска в «торговый оборот», отправив четыре бригады во Францию в оплату за поставки оружия и боеприпасов.

Из всего, сказанного выше, следует однозначный вывод: если Первая мировая война наглядно выявила, насколько прогнил царский режим, то 1941 год продемонстрировал всему миру высочайшую прочность сталинской «модели» социалистического строя. Напомню, что именно такой вердикт на «Суде времени» по 1941 году с преимуществом 89% голосов на 11% вынесли телезрители.