Виктор ВАСИЛЕНКО
Почему Сталин не получил Сталинскую премию?
Виктор ВАСИЛЕНКО
Опять же с «подачи» Хрущёва одним из расхожих обвинений в адрес Сталина сделалось обвинение в «создании культа личности». Действительно, фигура Сталина в годы его правления была вознесена чрезвычайно высоко. Но есть штрихи, которые вносят существенные коррективы в картину «культа личности», нарисованную Хрущёвым и активно используемую демпропагандой, начиная с горбачёвских времён и поныне.
Прежде всего стоит вспомнить меткую фразу, произнесённую во времена, когда уже полным ходом шла «борьба с культом личности»: «Был культ, но была и личность». Сталин, безусловно, был личностью выдающейся по самому большому счёту.
Известно, что в юности Иосиф Джугашвили зарекомендовал себя как хороший поэт. Стихотворение, которое он сочинил в 16 лет, по рекомендации духовного лидера грузинской литературы того времени Ильи Чавчавадзе было включено в грузинский школьный учебник.
В начале ХХ века молодой революционер Сталин написал очень глубокую теоретическую работу «Анархизм или социализм?», которая помогала лучше понять идеи марксизма в контексте действительности того времени. Ряд основных положений этой работы много лет спустя легли в основу сталинского проекта строительства социализма.
О том, как проявил себя Сталин в годы гражданской войны, говорилось в первом разделе «Штрихов…». Позже, когда он руководил страной, Сталин отличался тем, что умел за невероятно короткий срок глубоко вникнуть в сущность тех вопросов, которыми ему предстояло заниматься. Да, конечно, литературу ему подбирали специалисты, но это нисколько не умаляет способности Сталина не просто уловить общий смысл прочитанного, но разобраться и усвоить главное на серьёзном уровне.
Авиаконструктор Яковлев в мемуарах, написанных в годы, когда восхищаться Сталиным было «немодно», отмечал, что по профессиональным вопросам у него со Сталиным разговор шёл на равных. Подобные оценки встречаются и в других источниках. Посол США в СССР Гарриман вспоминал: «У него(Сталина) глубокие знания, фантастическая способность вникать в детали, живость ума».
Сталин не был профессиональным дипломатом. Однако на переговорах глав «Большой тройки» он сумел отстоять позиции Советского Союза в борьбе с выдающимися политическими деятелями. Много времени спустя, в конце 50 годов, Черчилль говорил: «Он был самой выдающейся личностью, импонирующей нашему изменчивому и жестокому времени… Сталин был человеком необычайной энергии, с непоколебимой смелой волей, резким, жёстким, беспощадным в беседе, которому даже я, воспитанный в британском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин прежде всего обладал большим чувством юмора и сарказма, способностью точно воспринимать мысли. Эта сила настолько была велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей всех времён и народов».
Я не намерен идеализировать Сталина. На мой взгляд, со временем у него сформировалась уверенность в собственной непогрешимости. Думается, именно в этом в немалой степени коренятся причины, например, очевидно незаслуженного и, в общем, непонятного жестокого разноса на высшем уровне не очень удачной в художественном отношении, но идеологически безупречной второй серии «Большой жизни» или, что куда серьёзней, разгрома передовой на тот момент советской школы генетики.
Что касается возникновения культа личности Сталина, то даже поверхностный анализ ситуации того времени подводит к заключению: хотя именно культ(т.е. формирование каких-то ритуалов, долженствующих выразить почтение к вождю) создавали в основном «идеологические камердинеры», но при этом он основывался на искреннем восхищении вождём миллионов самых разных людей.
Вот, например, фрагменты двух стихотворений:
А тот, кто нас ведёт дорогою труда,
Дорогою побед и славы неизменной,
Он будет наречён народом навсегда
Преобразителем вселенной.
Встанем, товарищи, выпьем за гвардию,
Равных ей в мужестве нет.
Тост наш за Сталина, тост наш за партию,
Тост наш за знамя побед!
Первое написано Анной Ахматовой, второе – Арсением Тарковским, которых уж никак нельзя заподозрить в холуйстве. Вроде бы почитаемый «демократами» Чуковский писал в дневнике: «…Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Жданов и Сталин. Что сделалось с залом! А ОН(выделено у Чуковского – В.В.) стоял, немного утомлённый, задумчивый и величавый… Я оглянулся: у всех были влюблённые, нежные, одухотворённые лица. Видеть его – просто видеть – для всех было счастьем… Домой мы шли вместе с Пастернаком, и оба упивались этой радостью».
Сталиным восхищались даже многие из тех, кто подвергался репрессиям – так, «Богоданным вождём» его называли архиепископ Лука Войно-Ясенецкий, отец Дмитрий Дудко.
А вот пример другого рода. В годы Великой отечественной войны одним из наиболее распространённых призывов, поднимавших в атаку, был: «За Родину! За Сталина!»(об этом свидетельствует множество воспоминаний; даже патологический антисоветчик Д. Балашов подтверждал это). Из стремления соблюсти культ можно поднимать тост «За Сталина!», но подниматься под пули можно лишь тогда, когда этот призыв выражает искренние чувства.
По оценкам многих фронтовиков знаменитый приказ Сталина № 227 «Ни шагу назад!» имел отнюдь не устрашающее, а мобилизующее, воодушевляющее значение. Но это могло быть только в том случае, если человек, отдавший такой приказ, имел громадный авторитет. И Сталин его имел.
Как относился сам Сталин к своему возвеличиванию? Тут нужно иметь в виду один нюанс. Есть основания утверждать, что Сталин воспринимал себя как руководителя партии и правительства несколько отстранённо – я бы сказал, «товарищ Сталин» в какой-то мере был для него должностью, которую он взялся исполнять. Об этом свидетельствует, в частности, его манера говорить о себе в выступлениях по фамилии: «Сталин писал», «Сталин тоже ошибался» и т. п. И, вероятно, возвеличивание такого «товарища Сталина» Иосиф Виссарионович считал полезным для дела.
Но есть множество свидетельств, что чисто по-человечески он относился к «культу личности» достаточно иронически. К примеру, представляя Мао Цзэ-дуну актёра Бориса Андреева, исполнившего одну из главных ролей в панегирическом фильме «Падение Берлина», Сталин сказал: «Вот артист Борис Андреев. Мы с ним вдвоём брали Берлин».
А.С. Яковлев вспоминал, как Сталин ему как-то сказал: «Вы думаете, у нас нет недостатков? И у вас есть. И у меня тоже, хотя я – «великий вождь и учитель», это мне из газет известно».
Отвечая на письмо видного партийца, Сталин в конце заметил: «Вы говорите о Вашей преданности мне. Может быть, это случайно сорвавшаяся фраза. Может быть… Но если это не случайная фраза, я бы советовал Вам отбросить прочь «принцип» преданности лицам. Это не по-большевистски».
Более того, Сталин не раз пресекал действия чрезмерно ретивых «возвеличивателей». Скажем, возник замысел написать для младших школьников книжку о Сталине и ввести её для обязательного чтения. Иосиф Виссарионович категорически отверг это предложение.
Скульптор Евгений Вучетич, уже много лет спустя после случившегося, рассказывал, что, когда ему поручили создать памятник советскому воину-освободителю в Берлине, он подготовил эскиз, но высокопоставленные советчики «порекомендовали» сделать другой вариант, придав воину сходство со Сталиным. Утверждал проект сам Сталин. Он посмотрел эскиз, скептически хмыкнул и поинтересовался: «Скажите, Вучетич, Вам не надоел этот, с усами?» Евгений Викторович в ответ предложил первый вариант, который был тут же утверждён с единственной поправкой: вместо автомата в руку воину вложили меч.
Писатель Феликс Чуев, много встречавшийся с людьми из близкого окружения Сталина, поведал такой эпизод. Кому-то из этого круга пришла в голову идея сделать вождю необычный подарок к 60-летию: издать сборник его стихов в русском переводе. Подобрали стихи, подготовили подстрочник и попросили одного из лучших российских поэтов, не называя ему имени автора, придать тексту адекватный поэтический строй. Корифей прочёл и резюмировал: «Это вполне тянет на Сталинскую премию первой степени». Однако Сталин её так и не получил: он узнал о готовящемся сюрпризе и запретил издание книги: «Поэтов у нас и без меня хватает».
И уже чего Сталин не допускал абсолютно – это извлечения какой-либо материальной выгоды из своего положения. Он очень скромно одевался. «Демократ» Б. Сарнов ёрничал – мол, Сталин «ходил в сапогах и полувоенном кителе, о котором папа говорил, что в нём пристало ходить в уборную». Что ж, такой комментарий красноречиво характеризует самих сарновых – законченных обывателей, которым представляется диким, что человек, имеющий такую власть, не использовал её для своего «обустройства».
В 2002 году, в передаче по ТВ-1, посвящённой Якову Джугашвили, рассказали, что квартира у Сталина была столь мала, что Яков спал в гостиной на диване, отгороженном занавеской.
Как-то Сталин обнаружил в сейфе, стоящем в приёмной, груду денег. Выяснилось, что это его гонорары. Иосиф Виссарионович распорядился сдать их в Наркомфин и подготовил постановление, запрещающее издательствам выплачивать гонорары членам ЦК и наркомам.
Генерал МВД, отвечающий за похороны Сталина, обнаружил в его шкафу для одежды четыре костюма: два военных и два гражданских; один китель был совсем изношен, другой – с потёртыми рукавами. Родственникам Сталина наследовать было нечего: из личного имущества у вождя был только самый необходимый минимум вещей.
Как вспоминали люди, хорошо знавшие семью Сталиных, его жена Надежда Аллилуева ездила по Москве только на общественном транспорте. У Артёма Сергеева, приёмного сына Сталина(его отец, известный революционер Артём, погиб в 1921 году), сохранилось письмо, в котором Надежда Сергеевна обращалась к мужу, уехавшему на отдых в Сочи: «Иосиф, пришли мне, если можешь, руб. 50, мне выдадут деньги только 15/IX в Пром.(речь о стипендии в Промышленной академии – В.В.), а сейчас сижу без копейки.
Как-то сын Василий, уже будучи офицером, попросил отца прислать денег, чтобы он смог сшить форму из лучшего материала. Иосиф Виссарионович ответил: «Особая форма для сына товарища Сталина в Красной Армии не предусмотрена».
Вообще, Сталин не допускал никаких преимуществ для членов своей семьи – напротив, к ним он был более требователен, чем к другим. Когда начальник Генштаба Василевский показал Сталину целую кипу «сигналов» об амурных похождениях Черняховского и спросил: «Что будем делать?», Сталин ответил: «Завидовать!». Но когда скандал по аналогичному поводу возник из-за Василия, Сталин вызвал генпрокурора и приказал: «Судить мерзавца по всей строгости закона». И только когда ходатаи за Василия доказали, что главная вина лежит на даме, которая сама сбежала к его сыну от известного режиссёра, Сталин смягчился и ограничился распоряжением: «1. Эту дуру вернуть(в тексте указано кому). 2. Полковника Сталина посадить на 15суток строгого ареста».
Сталин единственный раз попросил о своих сыновьях. В первый же день войны он позвонил в Наркомат обороны, чтобы Василия, Якова и Артёма Сергеева немедленно направили на фронт. Кстати, воевали они доблестно. Василий, как пишут люди, хорошо знавшие его, уже в 41-м, в принципе, мог получить Героя, но для сына Сталина это было невозможно. Батарея под командованием Якова в своём последнем бою под Витебском в буквальном смысле сражалась до последнего снаряда. Об отказе Сталина обменять Якова на Паулюса знают все.
Можно предположить, что Сталин сознательно ограничивал себя в материальном отношении, понимая огромную ответственность, которую наложила на него должность «товарища Сталина». Но мне кажется, главным тут было иное – дело не в том, что «хотел, но не мог позволить», а в том, что и не возникало желания обустраивать материально свою жизнь так, как представляют себе сарновы и им подобные. Сталин был коммунистом по своей человеческой сущности – и гонка за матблагами была ему совершенно чужда.
дата: 16.10.2008 Верхний уровень
