Виктор Василенко в Год российского кино сопоставляет: когда было больше фильмов, исследующих серьёзные проблемы общества, - в советское время или сейчас

Один из главных постулатов демпропаганды: в советское время была очень жёсткая цензура, ограничивающая творческие возможности мастеров искусств, не дававшая им вести серьёзный разговор об острых проблемах своего времени, а теперь – с разрушением «тоталитаризма» и обретением «плюрализма и демократии» - наконец-то пришла и вожделенная свобода творчества. Но давайте рассмотрим этот вопрос, оперируя не общими фразами, а конкретными примерами – в данном случае фильмов.

Действительно, можно вспомнить несколько (не особенно много) по-настоящему хороших фильмов, положенных в советское время по решению чиновников от идеологии «на полку». Больше было нереализованных замыслов. (заметим, впрочем, что Тарковский не смог их реализовать и уехав на Запад; а в «демократической» России Швейцер так и не смог снять фильма о Маяковском, о котором мечтал в советские годы, а Хуциев – фильма о Пушкине; не видно что-то и фильма Кончаловского о Рахманинове, поставить который в СССР, если поверить заявлению режиссёра 1987 года, ему не давали из-за отсутствия московской прописки).

Но в то же время никак нельзя сказать, что режиссёры были вынуждены ставить фильмы, лишь воспевающие советскую действительность. Создавались и фильмы, затрагивающие и исследующие серьёзные проблемы жизни нашего общества.

В целом ряде фильмов (к примеру, «Змеелов», «Преферанс по пятницам») авторы обращались к проблеме заражения сознания многих людей ценностями и представлениями криминальной буржуазии. В «Допросе» Р. Оджагов показал и то, что такое изменение атмосферы общества способствует появлению коррупции.

В фильме В. Абдрашитова «Остановился поезд» главной темой стало распространение – причём, как среди рядовых людей, так и среди руководителей – весьма снисходительного отношения к разгильдяйству, безответственности, недобросовестному выполнению людьми своей работы. Герой, который стремится бороться с этим явлением, понимая его огромную опасность для общества, оказывается в полной моральной изоляции…

А наибольшее внимание кинематографистов 70-х – начала 80-х годов привлекала проблема духовного и идеологического кризиса советского общества: утрата гуманистических ценностей и ориентиров существования, коммунистических идеалов и всё более широкое распространение потребительского отношения к жизни.

Развитие духовного кризиса стало объединяющим началом своего рода трилогии М. Хуциева «Застава Ильича», «Июльский дождь», «Послесловие». О том, что потребительство – болезнь, смертельно опасная для духовного мира человека, предупреждал в «Сталкере» Тарковский. О духовном оскудении человека 70-х размышлял в «Параде планет» В. Абдрашитов. Э. Рязанов в «Гараже» с большой силой даёт зрителям почувствовать, до какой степени люди, отравленные потребительской идеологией, могут терять человеческий облик. В фильме дана блестящая метафора: когда сторонники Аникеевой-Кушаковой в буквальном смысле сплачивают свои ряды, в одном ряду с ними оказывается и музейный питекантроп. До сих пор вызывает горькое недоумение: как мог впоследствии в этот ряд встать и сам режиссёр.

Число «фильмов морального беспокойства», созданных в советское время отнюдь не исчерпывается этими произведениями.

Ну, а какая картина вырисовывается в кино «демократической» России? Проблем – нравственных, социальных, политических – в современном обществе куда больше, нежели было в доперестроечное время. Тем не менее, основной темой постсоветского кино сделалось советское прошлое. Причём, вместо художественного исследования нам предлагают тотальное очернение. Однако сейчас разговор не об этих поделках, а о фильмах, обращённых к проблемам современной жизни. Их в 90-е годы было создано очень немного.

В начале 90-х вышли фильмы «Настя» Г. Данелии и «Лимита» Д. Евстигнеева, в которых на достаточно высоком художественном уровне передавалось ощущение несовместимости атмосферы жизни постсоветской России и утвердившихся в обществе норм с подлинно человеческим в людях.

Однако в этих фильмах, и ещё нескольких, сделанных с той же позиции, такая атмосфера и такие нормы представлены как данность. Не было даже намёка на мысль, что их возникновение – результат разрушения советской социально-экономической системы.

Можно было надеяться, что со временем, «перестроечная» смута в умах интеллигенции пройдёт, и в кино появится группа подлинных художников, которые обратятся к жгучим проблемам, порождённым «реформированием» нашего общества, и которые в традициях русской культуры выступят защитниками отброшенного в сферу физического выживания народа и обличителями тех, кто выстроил своё благополучие на его несчастьях. Но – нет. Российское кино по-прежнему напоминает шизофреничку-«демократку» из «Белого праздника», которая ходит к свергнутому с пьедестала памятнику Дзержинскому и с исступлённой злобой колотит его палкой.

Правда, пошла волна фильмов на тему криминализации общества. Но в подавляющем большинстве случаев эта проблема не становится объектом исследования, а используется просто как «условия игры». Причём, нередко «игра» заключается в том, что героям предстоит добиться успеха в этом мире.

В «нулевые» годы появилось несколько комедий, вроде бы высмеивающих нравы «демократической» России – типа фильмов «День выборов» или «День радио». Затронутые в них темы способов «накачки» предвыборных рейтингов и морального облика СМИ весьма злободневны. Однако моральный и художественный уровень самих фильмов настолько низок, что вряд ли они могут навести зрителей на размышления об этих проблемах. По сути это просто спекуляция на актуальных темах.

На мой взгляд, самый глубокий фильм нового века – второй «Бумер» П. Буслова. Первая картина была выстроена так, что авторы вызывали сочувствие зрителей к молодым преступникам. А вот во второй главный герой приходит к переоценке своих былых ценностей (символом которых является «Бумер» - дорогой автомобиль БМВ) и жизненных ориентиров. Теперь подобными ценностями «больна» девушка, с которой судьба сводит героя – и именно они в конечном счёте предопределили гибели парня. Это содержание раскрыто на вполне достойном художественном уровне. Буслов счастливо избегает и соблазна сделать фильм «поинтересней», он выстраивает произведение таким образом, что всё в нём работает на главную идею.

Однако и фильм «Бумер 2» показывает постсоветскую действительность как некую данность. Из фильма невозможно понять, почему ложные ценности поработили души молодых людей. Герой приходит к отрицанию уродливых норм современной общества, но в нём не появляется даже проблеска стремления бороться с ними. Практически не видим мы в фильме и «другой России» - той, в которой люди живут по иным принципам. Очень невнятно очерченный персонаж Олялина явно не тянет на то, чтобы её олицетворять.

Эта же «особая примета» российского кино нового века: неумение (или нежелание) авторов увидеть прямую связь между разрушением идеологических и социально-экономических устоев советского общества и возникновением уродств «новой» России и отсутствие в фильмах «другой России» - той, которая не смирилась с этими уродствами, - присуща даже наиболее острым фильмам критической тональности типа «Левиафана» Звягинцева. Да и произведений, исследующих реальные проблемы современного российского общества, за последние 15 лет создано меньше, нежели в СССР порой создавалось в один год.

Итак, можно констатировать, что ниспровержение советской цензуры и обретение «свободы и плюрализма» отнюдь не способствовали увеличению числа фильмов, обращённых к важным проблемам современного общества, глубине анализа этих проблем и социальной остроты произведений.

Думается, здесь сказывается несколько факторов. Вспоминается, как на Московском кинофестивале 1991 года близкий к «Солидарности» польский режиссёр Кшиштоф Занусси говорил, что в капиталистических странах вместо политической цензуры действует финансовая – и она бывает куда более жёсткой. Несомненно, что в российском кино финансовая цензура тоже существует. Мы просто не знаем, сколько замыслов режиссёры не реализовали из-за того, что не сумели найти средств.

Далее, политической цензуры сегодня в России нет, но политическое давление власти остаётся очень сильным – достаточно вспомнить судьбу вставших было в оппозицию Путину телевизионных каналов НТВ и ТВ-6 и их владельцев. И наверняка творческие работники, да и потенциальные спонсоры этот урок усвоили хорошо.

Наконец, вспомним об одной очень существенной «особенности национального кино». Чем были «перестройка» и продолжившие её «радикальные реформы» с точки зрения духовной? Это был бунт оголтелых потребителей против гуманистической идеологии, являющейся одним из устоев подлинно социалистического общества. И в современном российском кино тон задают те, кто не просто поддержал «перестройку», но были её идеологическим авангардом.

Поэтому целиком закономерно, что подобная «творческая интеллигенция» и не думает выступать против, говоря словами митрополита Иоанна, «культа духовного и физического разврата, культа безудержной наживы любой ценой»; что ей свойственен чуждый традициям русской культуры холуяж перед богатыми и знатными; что у неё и мысли нет озаботиться бедами народа и державы.