ПОЧЕМУ ОБОЖАТЕЛИ НИКОЛАЯ КРОВАВОГО НЕВЗЛЮБИЛИ ИВАНА ГРОЗНОГО?
В «Правде» за 14 октября обратила на себя внимание статья Олега Черковца «Кто и почему боится Ивана Грозного?», посвящённая открытию в Орле памятника Ивану IV. Привлёк внимание не сам факт создания памятника царю – в России, которую её правители и «жадные толпой стоящие у трона» именуют «демократической», это уже стало в порядке вещей. Наводят на размышления два момента, отмеченные автором.
Оказывается, это первый памятник Ивану Грозному. Кого только в последние два десятилетия не увековечили в бронзе и других материалах – и Петра Первого, и Александра Второго, и Николая Второго, и даже слабоумного (по утверждению энциклопедии) Фёдора Иоановича. А вот первый царь всея Руси, правитель, который прирастил державу Поволжьем и Сибирью, немало сделал для развития культуры (вспомним, хотя бы, книгопечатника Ивана Фёдорова и собор Василия Блаженного) до сих пор не удостоился этого.
Показательна и реакция «демократической общественности», о которой пишет автор. Она резко выступила против создания памятника «кровавому тирану». Причём, в поддержку орловских единомышленников выступили и специфически прославленные ветераны «битв за демократию» типа М. Чудаковой.
Эта статья заставила меня вспомнить фильм «Царь», поставленный Павлом Лунгиным.
Вообщето я давно не смотрю новые фильмы. Но очень люблю «Ивана Грозного» Сергея Эйзенштейна, и потому решил познакомиться с произведением о том же персонаже истории, которое ещё до выхода на экран было объявлено шедевром. И что же? Если в картине Эйзенштейна глубоко раскрыт внутренний конфликт в главном герое (изумительно переданный Николаем Черкасовым): между убеждённостью царя в необходимости жестких и даже жестоких мер в борьбе с боярством – и восстающей против этой жестокости человечностью, то у Лунгина образ царя был подан в чисто «демократической» интерпретации – никакой неоднозначности. О свершениях царя – ни намёка, а жестокость его сгущена до такой степени, что Иван Грозный выглядит неким исчадием ада, несущим людям и стране инфернальное зло.
Избирательный, однако, гуманизм у российских «демократов». Его почемуто совершенно не задевает то, что на счету Николая Второго кровавых дел никак не меньше, нежели у Ивана Грозного, а режим Колчака даже на общем кровавом фоне Белого движения выделялся своей свирепостью, и в фильмах об этих персонажах кинематографисты обходят молчанием эту сторону их деятельности, а, концентрируя внимание зрителей на сентиментальных историях, стремятся их морально реабилитировать? Точно так же я чтото не слышал о протестах «демократов» против создания памятников Николаю Кровавому, вешателю Столыпину, палачу Колчаку.
В чём же дело? Уж не в том ли, что при Иване Четвёртом рубили головы боярам, а при этих деятелях расстреливали и вешали рабочих и крестьян? Не потому ли последний царь всея Руси так мил сердцу «истинного демократа»? Только вот в народе отношение к ним было совсем иным. Иван был наречён уважительным прозвищем Грозный, а Николая, задолго до революции, заклеймили Кровавым.
Ю. КОНСТАНТИНОВ.
P.S. Впрочем, Иван Грозный в глазах нынешней российской «элиты» виновен ещё в одом страшном грехе – об этом я узнал именно из статьи Олега Черковца: он ликвидировал систему «кормлений», которую с таким усердием возрождает вся «вертикаль власти» в современной России.
