«ЦИФРОВАЯ ЭКОНОМИКА» В ДЕЙСТВИИ
Перед предыдущими президентскими выборами В. Путин посулил создать 25 миллионов высокотехнолгичных рабочих мест к 2020 году. Примерно за год до новых выборов было объявлено о том, что их создано уже 15,9 миллионов.
Что за чудо? Не могли же мы просмотреть создание многих сотен предприятий, выпускающих современную высокотехнологичную продукцию. Каким же способом без строительства высокотехнологичных производств могло появиться огромное количество высокотехнологичных рабочих мест? А очень простым, как и многие другие подобные «чудеса» нынешней власти – главное: как считать.
По международным стандартам высокотехнологичными рабочими местами считаются такие, где добавленная стоимость превышает уровень, определяемый средним уровнем ВВП на рабочее место по шести крупнейшим экономикам мира. А у нас в 2013 году, на следующий год после того, как Россия получила очередной срок президентства Путина, и надо было както выполнять его обещания, высокотехнологичность рабочего места стала определяться по отношению к… средней зарплате. Причём, понятно, средней не по шести ведущим экономикам мира (тогда бы у нас высокотехнологичными местами можно было бы признать разве что места менеджеров и чиновников), а по России.
Так что не приходится удивляться бьющему в глаза несоответствию: при огромном росте якобы высокотехнологичных рабочих мест, производительность труда в российской экономике отнюдь не рванула вверх, а понизилась в 2016 году на 2,1%.
Это типичный пример «цифровой экономики» Путинской России, сущность которой точно сформулировал депутат ГД от КПРФ Николай Арефьев: «Цифры есть – экономики нет».
По материалам «Советской России».
