Виктор Василенко: руководство КПК вновь подтвердило курс на построение среднезажиточного общества, только причём тут социализм
Коммунистическая партия Китая провела свой XIX съезд, который, как и положено, наметил планы и перспективы дальнейшего развития страны. «Советская Россия» опубликовала материал об основных положения доклада Генсека ЦК КПК Си Цзиньпина под заголовком «Одержать великую победу социализма». Насколько он соответствует духу, да и букве задач, поставленных лидером КПК?
Начать с того, что в приведённых в статье выдержках из доклада слово «социализм» встречается только один раз – в его названии: «Добиться решающей победы в полном построении среднезажиточного общества, одержать великую победу социализма с китайской спецификой в новую эпоху». Ни в одной из цитируемых в статье выдержек из доклада оно не упоминается. И понять, почему среднезажиточное общество в Китае будет великой победой социализма, невозможно. Ведь к среднезажиточному обществу можно прийти и по капиталистическому пути развития. Вряд ли кто-либо рискнёт отрицать, что в ведущих капиталистических государствах уже достаточно давно создано даже вышесреднезажиточное общество, но, разве это можно расценивать как победу социализма?
Лидер ВКП(б) Сталин в написанной в 1952 году работе «Экономические проблемы социализма в СССР» ставил такие задачи дальнейшего развития советского общества:
1. Необходимо, во-первых, прочно обеспечить… непрерывный рост всего общественного производства с преимущественным ростом производства средств производства…
2. Необходимо, во-вторых, путём постепенных переходов, осуществляемых с выгодой для колхозов и, следовательно, для всего общества, поднять колхозную собственность до уровня общенародной собственности, а товарное обращение также путём постепенных переходов заменить системой продуктообмена…
3. Необходимо, в-третьих, добиться такого культурного роста общества, который бы обеспечил всем членам общества всестороннее развитие их физических и умственных способностей, чтобы члены общества имели возможность получить образование, достаточное для того, чтобы стать активными деятелыми общественного развития, чтобы они имели возможность выбирать профессию, а не быть прикованными на всю жизнь… к одной какой-либо профессии».
В результате решения этих задач, «можно будет надеяться, что труд из тяжёлого беремени превратиться в наслаждение», что общественная собственность будет расцениваться всеми членами общества как незыблемая и неприкосновенная основа существования человека».
В полном соответствии с выдвинутым Марксом фундаментальным принципом: «Способ производства материальной жизни обуславливает социальный, политический, духовный процессы жизни», Сталин подтверждает сформулированное им ещё в начале века положение, которое он называет «Основным законом социализма»: «Цель социалистического производства не прибыль, а человек с его потребностями, то есть, удовлетворение его материальных и культурных потребностей»
А вот какие задачи выдвигает лидер КПК (по статье «Одержать великую победу социализма»):
К 2020 году КНР намерена построить общество среднего достатка с многочисленным средним классом и полной ликвидацией нищеты. К 2035 году: «Китай поднимется до уровня стран-лидеров инновационного типа»; будет завершено создание правового государства, сократится разрыв в уровне доходов, в том числе между городскими и сельскими жителями; планируется ликвидировать затяжной экологический кризис. Наконец, к 2050 году «Китай по совокупной национальной мощи и международному влиянию войдет в число стран-лидеров».
Можно ли тут уловить хоть какие-то аналогии? И где в целях, провозглашённых Си Цзиньпином, хоть что-то специфически социалистическое?
Конечно, можно сослаться на то, что на разных уровнях экономического развития социалистической страны ставят разные цели; что уровень развития СССР в начале 50-х годов был много выше (по совокупной национальной мощи и международному влиянию Советский Союз не просто входил в число стран-лидеров, но был сверхдержавой), и задачи дальнейшего развития ставились соответствующие. Что ж, перенесёмся из 1952 года на четверть века назад – в конец 20-х годов. Тогда СССР отставал по промышленному развитию от стран-лидеров на столетие, а уровень зажиточности советского общества был много ниже среднего. Как же действовал в тех условиях Сталин?
Принимая какие-то тактические решения, он зачастую действовал как прагматик. Однако, когда дело касалось решений стратегического характера, Сталин и тогда всегда брал за ориентир продвижение к социализму.
В конце 20-х годов кулаки попытались перейти в наступление против тех принципов, которые установила для них Советская власть. Они отказывались сдавать определённую им часть хлеба по твёрдым ценам, из-за чего в 1927 году сложилось критическое положение с хлебозаготовками, а когда власть ответила на это ускорением коллективизации, - то последовали и вооружённые выступления: в 1929 году их было более тысячи.
Тактическое лавирование эту проблему решить уже не могло, нужно было принимать стратегическое решение: либо «раскрепостить рынок», что по сути было бы капитуляцией перед капиталистическими элементами, либо ликвидировать кулачество как класс. И 1 февраля 1930 года было принято постановление ЦИК и Совнаркома СССР «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством», которое давало властям краёв, областей и автономных республик право проводить раскулачивание – «вплоть до полной конфискации имущества кулаков и выселения их…».
Да, тогда ещё не всё было подготовлено к ликвидации кулачества как класса. И наверняка эта преждевременность сыграла свою роль (помимо того, здесь сказался целый ряд и других факторов) в заметном спаде сельскохозяйственного производства в первой половине 30-х годов, вызвавшем тяжелейший голод 1932-1933 годов. Но при всём том, как отмечает Британская энциклопедия, «несмотря на первоначальные неудачи и голод, новая система сельского хозяйства в последующие годы достигла высокой степени прочности».
Другой пример – индустриализация. И при решении этой задачи Сталин не раз шёл на тактические компромиссы (скажем, он вызвал недоумение левой западной интеллигенции, когда распорядился отменить уравнительную тарифную сетку; многие считали отходом от принципов и возрождение торговли водкой при госмонополии на неё). Но при этом главный стратегический принцип индустриализации был непоколебим: «Чтобы всё наше хозяйственное развитие в целом, организация новых отраслей индустрии… велось по такой линии, чтобы общее развитие обеспечивало экономическую независимость нашей страны, чтобы наша страна не превращалась в придаток капиталистической системы мирового хозяйства».
А что же Си Цзиньпин? Он для достижения провозглашённых главных целей предлагает совершенно иные решения, порой нацеленные в диаметрально противоположном направлении. В частности, такие (опять же, ссылаюсь на статью «Одержать великую победу социализма»): «Ослабление государственного контроля над экономикой и передачу инициативы экономического развития «в руки народа». Партия и государство будут «пробуждать и оберегать предпринимательский дух». Будет упрощён инвестиционный режим. Если сейчас большинство инвестпроектов подлежат обязательному одобрению властей, то в будущем предполагается создать «негативный список» проектов, за пределами которого можно инвестировать во что угодно, лишь уведомив власти о своих капиталовложениях». Что касается иностранного капитала, то Генсек ставит задачи: «За счёт расширения внешней торговли, культивирования новых видов хозяйственной деятельности и новых моделей в сфере торговли следует интенсивнее продвигать работу по превращению Китая в полноценную торговую державу. Следует расширять доступ на рынок и открытость внешнему миру, защищать законные права и интересы иностранных инвесторов».
Но, может быть, такие решения относительно иностранного капитала, благодаря пресловутой «китайской специфике», не ведут к привязке экономики Китая к мировой капиталистической системе? Опыт последних десятилетий свидетельствует, что это иллюзия.
После уничтожения Советского Союза Китай, уже достаточно мощный и в военном, и в экономическом отношениях, мог стать антиимпериалистическим «полюсом» мировой системы. Но – нет. Ни разу «социалистический»Китай не пришёл на помощь жертве агрессии капиталистических держав. Ни разу Китай не выступил по-настоящему жёстко против Курса США на установление глобальной диктатуры. Как заметил французский журналист Франсуа Шлоссер, «Китай незаметно оказался тише воды, ниже травы». Более того, на встрече стран АЭТС в Шанхае Китай занял позицию среди тех государств, которые выступили с одобрением американской агрессии против Афганистана. Политический обозреватель «Советской России» Василий Софрончук, в прошлом видный советский дипломат, причину такой позиции Китая тогда объяснил очень просто: в тесной «привязке» экономики Китая к западной.
Последний пример – голосование в Совбезе ООН по КНДР. Китай «сдал» социалистическую страну капиталистическому миру, проголосовав за ещё большее ужесточение санкций. Это лишний раз подтверждает правоту классиков, что политика – это концентрированное выражение экономики.
Экономическую систему современного Китая апологеты «социализма с китайской спецификой» нередко сравнивают с Ленинским НЭПом. Но она и этого сравнения не выдерживает.
Ленин многократно подчёркивал, что Новая экономическая политика, вернувшая в советскую экономику механизмы капиталистической системы, – это не развитие социализма, а вынужденное отступление, что «это есть отчаянная, бешеная, если не последняя, то близкая к тому, борьба не на живот, а на смерть между капитализмом и коммунизмом». Ленин ставил цель: «…отступить хотя бы и далеко назад, но в меру, отступить так, чтобы вовремя приостановить отступление и перейти опять в наступление».
А в Китае возвращение к механизмам капиталистической экономики на каждом форуме КПК неизменно трактуется как прогресс развития общества. Соответственно, ни о каким пределах отступления от принципов социализма не упоминается, напротив, год от года оно идёт всё дальше и дальше.
В выступлениях вождей КПК нет ни намёка на идею «борьбы не на живот, а на смерть» с капитализмом в ходе реформ. Напротив, был провозглашён принцип «классового сотрудничества» с капиталистами. И это сотрудничество распространилось столь глубоко, что незадолго до XVI съезда КПК, на торжественном заседании, посвящённом 80-летию Компартии Китая, лидер партии в то время Цзян Цзэминь заявил, что капиталистам не просто будет открыт доступ в Компартию, но их будут принимать «с особым радушием»…
Но, быть может, КПК удалось «вывести» особой сорт капиталистов – которые экономически – капиталисты, а идеологически – коммунисты? Не будем дискутировать, возможно ли такое в принципе. Скажем только, что в многочисленных сообщениях из Китая, поступавших в последние годы нет ни намёка на что-либо подобное. Китайские буржуи ничем не отличаются от любых других.
Китайские бизнесмены делом подтверждают правоту Маркса (я хорошо знаю, что он повторил чужое высказывание, но сути это не меняет), который утверждал, что ради 300% прибыли капиталист пойдёт на любое преступление вплоть до виселицы включительно. И в данном случае это не образное выражение, а реалии жизни. Потому что, в отличие от России, в Китае очень жёсткие законы, направленные на борьбу с экономическими преступлениями. Тем не менее, они не останавливают многих охотников нажить богатство любыми способами. Скажем, У Ин считалась олицетворением успеха в «новокитайском» понимании: она, совсем молодой, начала бизнес с салона моды, а к 25 годам стала долларовой мультимиллионершей, владелицей крупного холдинга. Но закончилась её блистательная карьера в 28 лет смертным приговором за получение по жульническим схемам 56 миллионов долларов.
Несколько лет назад разыгрался скандал с нарушениями при производстве продуктов питания, в том числе и детского. Проблема приняла настолько острый характер, что власти Китая объявили: наказанием виновных в тяжких преступлениях, связанных с безопасностью пищевых продуктов, будет только смертная казнь, причём без права на отсрочку приговора.
Когда была разоблачена афера руководства концерна Даймлер, подкупавшего чиновников в 22 странах, выяснилось, что Китай оказался на втором месте по общему объёму полученных взяток – 4,1 миллион евро (первое, понятно, у России – 5 миллионов).
Я уже не говорю о таких «пустяках», как вывод денег из китайской экономики. Как показали исследования Global Financial Integriti, по незаконному выводу средств из отечественной экономики китайские капиталисты, хотя пока проигрывают российским, но зато опережают все остальные капиталистические государства. Причём, деньги выводят зачастую по откровенно мошенническим схемам. Профессор экономики Гарвардского университета Кэннет Рогофф как пример привёл такую: китайский экспортёр отчитывается о продаже товара американскому импортёру по цене ниже, чем он получил в реальности. Разница тайно размещается в американском банке.
Всё это подтверждает истину, что никакая «специфика» не в состоянии достичь такого, чтобы экономика была, как при капитализме, а мораль – как при подлинном социализме. Апологет капитализма философ Айн Рэнд сто раз права: в системе, во главу угла которой поставлено извлечение прибыли, «выражение «Делать деньги» является основой человеческой морали».
Дурные примеры, как известно заразительны. И в обществе, экономика которого нацелена на извлечение прибыли, руководители государственных компаний в стремлении урвать куш любыми средствами нередко не отстают от частных предпринимателей. Скажем, глава компании, управляющей Пекинским аэропортом, был обвинён в растрате 16 миллионов долларов; бывшего главу одной из крупнейших корпораций China National Nuclear Corporation уличили в получении взяток на смешную по меркам его российских коллег сумму – всего-то в миллион долларов. Тем не менее, это стоило ему пожизненного заключения.
Добыв неправдами и правдами сумасшедшие деньги, китайские богачи в бессмысленной расточительности отнюдь не уступают новорусским. Ещё в начале десятых годов в СМИ прошла информация, что Китай опередил не только Россию, но даже США по тратам на предметы роскоши – объём продаж предметов роскоши в Китае достиг 10 миллиардов долларов в год.
Вот лишь несколько примеров дикого мотовства китайских богачей. Номер мобильника, который в китайском произношении звучит как четырёхкратное повторение «быть богатым» был выставлен на аукцион. Его оспаривали 70 претендентов. В итоге он достался человеку, выложившему за него 1,1 миллион долларов. Китайские футбольные клубы скупают по всему миру «звёзд» за столь бешеные деньги, какие даже российский «Газпром» предложить не может – и лидер «Зенита» Халк, получавший в питерском клубе непомерную зарплату, променял его на Китай. А английской «звезде» Руни, китайский клуб (вернее, его владелец) предложил миллион фунтов в неделю. Покупают китайские богачи людей – и тоже отнюдь не безвестных – и для, так сказать, «личного употребления». Не так давно немалый шум произвела такая сделка: китайский олигарх купил себе 22-летнюю порноактрису на 15 лет за 7,5 миллионов долларов в год…
Но быть может, прав Генеральный секретарь ЦК КПК 90-х годов Цзян Цзэминь, когда на XIV съезде партии уже безо всяких метафор призвал: «Не сковывать себя… практически абстрактными спорами о том, под каким названием выступают реформы – социализма или капитализма».
Только вот ведь, какое дело – разница между социализмом и капитализмом отнюдь не абстрактная. В подлинном социализме экономическое развитие – не самоцель, а необходимое условие для решения главной задачи: создания такой социально-экономической системы, которая «производит как свою постоянную действительность человека со всем богатством его существа»
Реализация Сталинского проекта построения социалистического общества, позволила воспитать поколение, которое, по оценке философа-диссидента Александра Зиновьева, «в общем и целом исповедовало систему ценностей идеального человека, которую в течение столетий вырабатывали лучшие представители человеческого рода. В этой системе доминировали высшие моральные и духовные ценности».
А развитие общества по пути, говоря словами Генсека КПК, «социализма с китайской спецификой», обернулось тяжёлой духовной и идеологической деградацией.
Корреспондент «Правды» в Китае А. Крушинский, в целом, выступавший за китайский путь развития, тем не менее, отмечал в корреспонденциях начала 90-х годов, что в условиях, порождённых китайскими реформами, очень многими овладело единственное стремление – разбогатеть, что «базарная психология с её культом личных интересов, в лучшем случае, порождает бытовой эгоизм, а в худшем – превращает честь и совесть в товар, плодит коррупцию».
Пленум ЦК КПК, прошедший в 1994 году, признал острое неблагополучие в идеологической сфере и обратился с призывом: «Необходимо решительно противостоять эрозии, проистекающей из алчности, эгоизма, нездоровой роскоши». Два года спустя пленум ЦК КПК вновь констатировал идеологический и духовный кризис общества: «В некоторых сферах утрачены моральные устои, произрастают стяжательство, индивидуализм. Кое-где имеют место явления разложения, партийный стиль и партийная дисциплина переживают серьёзный кризис».
В 1998 году в российской прессе прошла такая информация: «Со вступлением страны на путь экономической рыночной реформы такие – ранее практически выведенные (подчёркнуто мной – В.В.) – социальные болезни, как наркомания, проституция, игорный бизнес стали возвращаться в Китай. Опасные темпы приобретает распространение наркомании среди молодёжи». Последнее подтверждалось и заявлением Цзян Цзэминя: «Борьба против наркотиков является вопросом жизни и смерти нации». А ведь распространение наркотиков – это типичный симптом духовного разложения общества, утраты людьми возвышенных целей и смысла жизни.
В 1999 году прошло сообщение: на совещании начальников управлений министерства общественной безопасности КНР отмечено, что в последние годы китайская номенклатура всё более погрязает в коррупции, экономических преступлениях; «явления разложения буквально захлестнули руководящие кадры партийных и правительственных учреждений»…
Но, несмотря на всё это руководство Китая боролось с проявлениями болезни общества, а не с тем, что её порождает, - а это экономика, ориентированная на извлечение прибыли и моральная реабилитация жажды обогащения.
И вот, уже в десятые годы нового века, в СМИ появилось сообщение, что на прошедшей в Лондоне международной теоретической конференции «Марксизм в XXI веке» главный редактор китайского журнала «Марксизм и действительность» профессор Ли Итиан выступил с докладом «Моральный кризис и марксистский ответ в современном Китае».
Судя по дошедшей до нас информации, глубину морального кризиса он раскрыл очень убедительно. СМИ цитируют его «диагноз»: «Мы живём в обществе, в котором фундаментальные моральные основы подрываются, основные моральные ценности подвергаются презрению, а в сознании людей нет серьёзных представлений о морали».
Но вот «марксистский ответ», увы, дан в самых общих словах: «Являясь официальной китайской идеологией, марксизм ищет подходящие моральные концепции и принципы, с помощью которых можно было найти ответ на нынешний кризис». В том и беда, что марксизм является ОФИЦИАЛЬНОЙ идеологией китайского общества. А РЕАЛЬНОЙ идеологий уже достаточно давно сделалась потребительская, которую неизбежно порождает та экономика, с помощью которой руководство Китая, если верить заявлениям, намерено «одержать великую победу социализма».
Виктор ВАСИЛЕНКО,
