Ход реализации программы развития сельского хозяйства в Белгородской области убедительно доказывает, что капитализм убивает

В этом году исполнилось пять лет с того момента, как областное правительство утвердило государственную программу «Развитие сельского хозяйства и рыбоводства в Белгородской области на 2014-2020 годы» (в дальнейшем – Программа). Первыми среди намеченных основных «конечных результатов» Программы значились:

«- увеличение производства продукции сельского хозяйства в хозяйствах всех категорий к 2020 году по отношению к 2013 году на 10,7 процента;

- увеличение производства продукции растениеводства к 2020 году по отношению к 2013 году на 9,7 процента;

- увеличение производства продукции животноводства к 2020 году по отношению к 2013 году на 11,2 процента».

Также намечено, что «в результате реализации государственной программы валовой сбор зерна повысится к 2020 году до 3,25 млн. т, сахарной свеклы - до 4,0 млн. т… Производство скота и птицы (в живом весе) к 2020 году возрастет по сравнению с 2012 годом до 1,47 млн. т».

Сборник Белгородстата «Белгородская область в цифрах. 2018» свидетельствует, что эта «Семилетка» по основным конечным результатам была блестяще перевыполнена за четыре года!

В 2013 году, по данным Белгородстата, продукции сельского хозяйства в Белгородской области было произведено округлённо на 155 миллиардов рублей в действовавших ценах – в 2017 на 230 миллиардов рублей: рост на 48%! Производство продукции растениеводства увеличилась с 48 миллиардов рублей до 67 миллиардов: рост на 39%! Производство продукции животноводства - со 106 миллиардов рублей до 162 миллиардов: рост 53%!

Правда, там, где от денежного выражения в действующих ценах статистика переходит к натуральным показателям, рост не столь ошеломляющий, но и тут уже в 2017 году основные цели Программы были или выполнены, или достаточно близки к выполнению: зерна получено 3,58 миллиона тонн; производство мяса скота и птицы достигло 1,33 миллиона тонн при устойчивом росте год от года (так, к 1 ноября этого года, согласно оперативным данным Белгородстата, производство мясо вплотную приблизилось к рубежу 1,4 миллиона тонн); сахарной свеклы ещё в 2016 году получили 4 миллиона тонн.

На первый взгляд – новый триумф в развитии белгородского села. Однако некоторые существенные моменты дают «информацию к размышлениям».

То, что в 2017 году по большинству основных натуральных показателей белгородское сельское хозяйство только приближалось к конечным результатам Программы или чуть-чуть их превзошло, а в денежном выражении конечный результат был уже намного превышен, заставляет задуматься о цене этого прогресса для потребителей сельскохозяйственной продукции. Скажем, 2017 год оказался рекордным не только для производства зерна, но и для цен на хлеб и хлебобулочные изделия – они превысили цены, действовавшие в 2013 году на 47%. Причём, если урожаи зерновых колебались, то рост цен, если верить Белгородстату, был непоколебим: 48.97 (за кг) – 51.81 – 58.23 – 66.40 – 72.61.

Ещё один момент наводит на размышления. В подпрограммах Программы ставятся задачи развития сельскохозяйственных организаций, фермерских хозяйств, но не обозначена цель способствовать развитию хозяйств населения.

Между тем, если в 2013 году, до начала реализации Программы, их доля в общей продукции сельского хозяйства составляла 14,5%, то в 2017 году уже только 9,5%. Отчасти это вызвано развитием сельскохозяйственных организаций (прежде всего, агрохолдингов), доля которых за этот период выросла с 82,6% до 86,5%. Беда, однако, в том, что существенно снижаются и натуральные показатели хозяйств населения. Так, производство зерна сократилось с 31,4 тысяч тонн до 23,9; производство сахарной свеклы – с 18,0 тт до 5,4, производство семян подсолнечника – с 4,7 тт до3,8 производство скота и птицы на убой – с 22,9 тт до 14,3, производство молока – со 148,8 тт до 113,1, и даже производство шерсти, которое считалось приоритетом хозяйств населения (они и сегодня производят её вдвое больше, нежели сельхозорганизации и в шесть с лишним раз больше, чем фермерские хозяйства) снизилось с 47 тонн до 45.

По сути, в Белгородской области хозяйства населения медленно, но неуклонно вытесняют в «резервацию», ограниченную садом и огородом. Для общих показателей производства сельхозпродукции это, благодаря развитию агрохолдингов, особого значения не имеет. Чего не скажешь о русском сельском мире.

Есть в реализации подпрограмм Программы и очевидные «неувязочки» - как частные, так и определяющие.

Вот несколько примеров частных.

Подпрограмма «Развитие мясного скотоводства» ставит «конечную цель»: «Рост в 2020 году по сравнению с 2012 годом поголовья крупного рогатого скота специализированных мясных пород и помесного скота, полученного от скрещивания с мясными породами, на 43,4 тыс. голов».

В сборниках и докладах Белгородстата нет данных о поголовье КРС специализированных мясных пород, поэтому можно допустить, что этот план тоже успешно выполняется. Но если так, то на общем аховом положении дел с разведением крупного рогатого скота в Белгородской области это никак не сказывается. В 2013 году общее стадо КРС составляло 226,7 тысяч голов (в 2005 году, который в Программе не раз берётся за точку отсчёта эффективного развития белгородского сельхозпроизводства, – 325,2), в 2017 – 223,9. Производство мяса КРС в 2013 году составляло 21,2 тысяч тонн – 1,9% в общем производстве скота и птицы на убой (в 2005 – соответственно, 37,6 тт и 19%), в 2017 – 20,2 тт и 1,5%.

Конечно, до 2020 года время ещё есть, но пока о восстановлении поголовья КРС хотя бы до уровня 2005 года, не говоря уже о 2000-м, когда оно составляло 459,2 тысяч голов, не приходится даже мечтать.

Подпрограмма "Развитие овощеводства открытого и защищенного грунта и семенного картофелеводства». Главным её конечным результатом определено: «Увеличение производства картофеля в сельскохозяйственных организациях, крестьянских (фермерских) хозяйствах к 2020 году до 51,8 тыс. тонн»

В 2017 году в хозяйствах этих категорий было получено 36,7 тысяч тонн. Это почти на 10 тысяч тонн больше, чем было в 2013 году, и казалось бы, даёт надежду на достижение поставленной цели. Но этот результат на 17 тысяч тонн меньше, чем был в 2015. Причём, если у фермеров спад составил примерно четверть урожая 2015 года, то у сельхозорганизаций – треть.

Подпрограмма «Развитие малых форм хозяйствования». В разделе «Задачи подпрограммы» первой значится: «Создание условий для увеличения количества субъектов малых форм хозяйствования». Определёна и конкретная цель: 5000. Среди других конечных результатов подпрограммы – «увеличение объема выручки от реализации продукции и оказания услуг до 15 млрд. рублей в год», «создание не менее 10 тыс. рабочих мест в сельской местности».

В 2013 году статистика насчитала в области 636 малых и микро предприятий и 1900 индивидуальных предпринимателей, работающих в сельском хозяйстве, охоте и рыболовстве; в 2017 году – соответственно, 502 и 1374. В 2013 году в этих малых, микро и индивидуальных предприятиях было занято 5275 человек, в 2017 – чуть больше: 5448, но всё равно очень и очень далеко от запланированных на 2020 год 10 тысяч. Единственный показатель, где прогресс впечатляет – увеличение объёма выручки. Здесь рубеж, намеченный на 2020 год, уже преодолён.

Авторы Программы, непонятно по каким соображениям, задачу «улучшение качества жизни в сельской местности» сделали одной из основных целей реализации подпрограммы «Развитие малых форм хозяйствования».

К теме качества жизни мы ещё вернёмся, а сейчас перейдём к подпрограмме, где ей, по логике, следовало бы значиться. И вот здесь расхождение между очень оптимистичным тоном Программы и реальностью такое, что ставит под сомнение все достижения на пути реализации Программы. Это подпрограмма «Устойчивое развитие сельских территорий».

Её первым «индикатором» значится отнюдь не демографические показатели, а «площадь введенного гражданами, проживающими в сельской местности, жилья». Среди остальных – «количество введенных в действие общеобразовательных учреждений, фельдшерско-акушерских пунктов и (или) офисов врачей общей практики,.. количество реализованных мероприятий, направленных на популяризацию достижений в сфере развития сельских территорий».

Замечу, что, когда речь заходит о мероприятиях по решению задач, поставленных подпрограммой, то образованию и здравоохранению вместе взятым уделено 9 пунктов, а в мероприятиях по популяризации достижений в сфере развития сельских территорий, только проведению ежегодного конкурса "Ветеранское подворье" уделено 11 пунктов. Что ж, это отчётливо выявило, что пиар – главный приоритет нынешней власти.

Что касается здравоохранения. В этом году, выступая в областной Думе с традиционным отчётом, белгородский губернатор отрапортовал: «Никогда ранее мы не занимались так комплексно модернизацией системы здравоохранения, как в последние два года. Начали с основы основ – первичного звена. В рамках реализации проекта «Управление здоровьем» в сельской местности построено за этот период и отремонтировано 433 медицинских учреждения – это ФАПы и офисы семейных врачей».

А сборник Белгородстата «Белгородская область в цифрах. 2018» свидетельствует о достижениях в сфере здравоохранения в последние два года: число больничных организаций: 2015 год – 53, 2017 – 50; число больничных коек круглосуточного стационара: 2015 – 12396, 2017 – 11311; число амбулаторно-поликлинических организаций: 2015 – 157, 2017 – 183 (видимо, рост за счёт насаждения пресловутых «офисов семейных врачей»); число фельдшерско-акушерских пунктов: 2015 – 542, 2017 – 535; численность врачей: 2015 – 6400, 2017 – 6365; численность среднего медицинского персонала: 2015 – 17575, 2017 – 16963. Это данные по области в целом, но общеизвестно, что волны «оптимизации» здравоохранения проходят, в первую очередь, по сельской местности.

Я не раз писал, что кричащая проблема белгородского села – немыслимый в развитой стране в мирное время уровень «естественной» убыли населения. Сейчас я ещё раз затрону эту тему, поскольку в Программе она упомянута лишь в одном абзаце и подана в таком тоне, будто превышение смертности над рождаемостью и впрямь вполне естественное дело: «Для сельской местности области в последние годы характерна более высокая естественная убыль населения, обусловленная как возрастной структурой населения (с более высокой долей населения в возрасте старше трудоспособного), так и более высокими показателями смертности».

Зачем же так беспардонно… интерпретировать! Во-первых, не «последние годы», а все годы правления Е.С. Савченко и осуществления его грандиозных проектов. А во-вторых, списывать эту проблему на более высокую среди сельского населения долю людей старше трудоспособного возраста…

Да, она у селян несколько выше – в 2013году, когда писалась Программа, это соотношение было таким: 29,1% в селе и 23,7% в городе. Но в том году превышение смертности над рождаемостью в городах области составило 393 человека, а на селе – при численности сельского населения примерно вдвое меньше, этот показатель почти в восемь раз больше – 3050. Коэффициент смертности в том году на селе был не просто «более высоким», но на 45% выше, чем в городах. Этот показатель в белгородском селе более высокий, чем в Сенегале и Нигерии! Тут надо было ставить вопрос не об «улучшении качества жизни», а о спасении села от демографической катастрофы.

В 2017 году разрыв в «естественной» убыли населения на селе и в городе существенно сократился – до 2,6 раз. Но это произошло отнюдь не за счёт строительства жилья в сельской местности или популяризации достижений в развитии сельских территорий; и даже не благодаря чудодейственному влиянию на здоровье людей офисов врачей общей практики, - а потому, что вчетверо (!) увеличилось превышение смертности над рождаемостью в городе. А в селе «естественная» убыль населения не только не сократилась, но тоже выросла по сравнению с 2013 годом.

Авторы Программы провозглашают «необходимость обеспечения сохранения темпов социально-экономического развития сельских территорий с целью предотвращения оттока населения». По данным статистики, с 2000 по 2005 год сельское население области сократилось на 5,1 тысячу человек. С 2006 по 2013 – на 7 тысяч, а за четыре года реализации Программы – на 7,3 тысячи! Данные «естественной» убыли населения свидетельствуют, что «отток» преимущественно идёт на тот свет.

Ещё один показатель, весьма актуальный в свете, возмутившего всю Россию повышения возраста выхода на пенсию. В 2017 году среди сельского населения Белгородской области мужчин трудоспособного возраста насчитывалось 147 тысяч; всех мужчин старше трудоспособного – на 70% (!) меньше: 48 тысяч, а мужчин старше 65 лет – ещё на треть меньше: 32 тысячи.

А теперь сопоставьте итоги первых четырёх лет реализации Программы развития сельского хозяйства в Белгородской области: с 2013 по 2017 годы производство продукции сельского хозяйства в действовавших ценах выросло на 48%. «Естественная» убыль сельского населения в тот же период увеличилась на 38%.

Быть может, демографические проблемы за короткое время выправить просто невозможно? Но во-первых, четверть века пребывания Е.С. Савченко на посту губернатора – никак не назовёшь коротким временем. А во-вторых, опыт советских лет свидетельствует, что возможно. Сталину удавалось это сделать трижды – в первой половине 20-х годов, первой половине 30-х и в послевоенные годы. А его секрет в том, что главным ориентиром социально-экономического курса были не погоня за прибылью, а интересы державы и народа.