Виктор ВАСИЛЕНКО
КТО РАЗЖЁГ ВТОРУЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ
Как была сорвана попытка создания единого антисоветского фронта
Виктор ВАСИЛЕНКО, Белгород
После статьи в «Правде», через очередные три недели размышлений, Галифакс дал Сиидсу директиву довести до сведения Советского правительства готовность британского правительства начать переговоры о военной конвенции, что тот 22 июля и сделал. А в то же время в Лондоне прошла встреча советника Геринга Вольтата с советником Чемберлена Вилсоном. Как явствует из записей присутствовавшего на ней немецкого посла Дирксена, здесь английский представитель проявил поистине безмерную уступчивость. Он заявил: «Фюреру нужно лишь взять лист чистой бумаги и перечислить на нём интересующие его вопросы; английское правительство было бы готово их обсудить».
Ничего похожего на такое взаимопонимание в переговорах с СССР проявлено не было. Прежде всего, отметим, что они начались только через три недели после согласия советской стороны на предложения британского правительства. Но это даже не главное.
Советское правительство составило для участия в совещании по военной конвенции делегацию из первых лиц вооружённых сил: в неё вошли нарком обороны Ворошилов, начальник генштаба Шапошников, нарком ВМФ Кузнецов, начальник ВВС Локтионов. Майский через английских парламентариев передал предложение, чтобы английскую делегацию возглавил начальник британского генштаба Горт. Однако Чемберлен возложил эту роль на адмирала Дрэкса, который в высшем руководстве вооружёнными силами не занимал никакого положения. Подобная фигура(генерал Думенк) была поставлена и во главе французской делегации. Уже это красноречиво свидетельствовало о намерениях правительств Англии и Франции. Но и это ещё не всё.
Английская делегация отправилась из Лондона не на самолёте(как Чемберлен на переговоры с Гитлером в 38-м), и даже не на скоростном военном корабле, а на тихоходном торгово-пассажирском судне, которое добиралось до Ленинград пять дней!
Однако самое существенное выяснилось на первом официальном заседании 12 августа, когда делегациям нужно было предъявить официальные полномочия. Советская делегация была уполномочена «вести переговоры с английской и французской военными миссиями и подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе»; полномочия французской делегации были куда более узкими: «договориться с главным командованием советских вооружённых сил по всем вопросам, относящимся к вступлению в сотрудничество между вооружёнными силами обеих стран» - о подписании конвенции ни слова. Ну, а англичанам просто оказалось нечего предъявлять: выяснилось, что никаких официальных полномочий от правительства у делегации вообще нет!
Это повергло в шок даже Сиидса, который 13 августа телеграфировал Галифаксу: «Я был бы вам благодарен за срочное разъяснение, ставит ли правительство Его Величества развитие военных переговоров сверх ни к чему не обязывающих общих мест… Я глубоко сожалел бы, если бы таково было действительное решение правительства Его Величества, ибо все признаки ясно говорят о том, что советская военная миссия вполне серьёзно хочет делать дело».
Посол США в СССР Дэвис доложил в Вашингтон: «По непонятным причинам европейские демократии не хотят укрепить свои позиции, опираясь на мощь Москвы. Вместо этого Англия и Франция делают прямо противоположное, подыгрывая целям нацистов и фашистов». Очевидно, что причины первого крылись именно во втором.
14 августа советская делегация на совещании поставила принципиальный вопрос: «Предполагают ли генеральные штабы Великобритании и Франции, что советские сухопутные войска будут пропущены на польскую территорию для того, чтобы непосредственно соприкоснуться с противником, если он нападёт на Польшу?». «Декоративные» руководители английской и французской миссий ответить на этот вопрос не могли. 15 августа Дрэкс сообщил, что обе миссии отправили запросы по этому вопросу в Лондон и Париж.
Прошли 16, 17, 18, 19, 20 августа – никакого ответа из Лондона и Парижа не поступило. И тогда 21 августа Ворошилов на утреннем заседании заявил, что ввиду затяжки с ответом на этот первостепенный вопрос в переговорах необходимо устроить более длительный перерыв…
Тактика Англии и Франции на переговорах с СССР подводила(и не только Советское правительство, но и нейтральных наблюдателей – письмо Дэвиса подтверждает это) к выводу, что «европейские демократии» стремятся не столько дать отпор Гитлеру, сколько «подыграть» его агрессивным устремлениям на Восток. А это делало реальным создание единого фронта капиталистических государств против СССР. Было категорически необходимо не допустить этого.
Запомнив эту дату – 21 августа, вернёмся на несколько месяцев назад и рассмотрим, как развивались в 1939 году отношения Германии и СССР. В начале года их «температура» была ниже нуля: в частности, немецкой стороной были прерваны германо-советские торговые переговоры; ставшие немецкими заводы «Шкода» «заморозили» советские заказы.
Начало «тройных переговоров» несколько обеспокоило власти Германии, и они решили продемонстрировать изменение своего отношения к Советскому Союзу. 20 мая посол Германии в СССР фон Шуленбург встретился с Молотовым, недавно назначенным наркомом иностранных дел вместо Литвинова, и, раздавая привлекательные для нашей страны авансы(в частности, возобновление торговых переговоров), попытался прозондировать ситуацию. Молотов принял его холодно и заявил, что история предшествующих переговоров «производит на Советское правительство впечатление несерьёзной игры со стороны Германии, имеющей, очевидно, какие-то политические цели».
28 июня Шуленбург вновь посетил Молотова и уже официально от имени правительства Германии заявил о стремлении к нормализации отношений. Советский нарком дал ни к чему не обязывающий вежливый ответ, что воспринимает это стремление «с удовлетворением» и считает необходимым «подчеркнуть, что внешняя политика СССР в соответствии с заявлениями его руководителей стремится поддерживать добрые отношения со всеми странами», и что «это относится также к Германии, разумеется, при условии взаимности».
29 июля статс-секретарь Вейцзекер телеграфировал Шуленбургу: «Если у вас будет случай вновь поговорить с Молотовым, прошу вас позондировать его в этом отношении(изменении отношений между Германией и СССР)… И если окажется, что Молотов отбросит свою прежнюю сдержанность, которую он до сих пор проявлял, то вы можете сделать дальнейший шаг вперёд».
Когда военные миссии Англии и Великобритании только собирались в Советский Союз на переговоры о военной конвенции, 3 августа, Германия официально сделала Советскому Союзу предложения о радикальной перестройке отношений между странами. Десять дней советские власти не отвечали, по всей видимости, выжидая выяснения вопроса, с чем приехали англичане и французы на военные переговоры.
14 августа(напомним: через день после того, как выяснилось, что английская делегация приехала на переговоры безо всяких полномочий) ответственный сотрудник германского МИДа Шнурре проинформировал Шуленбурга, что его посетил советский поверенный в делах в Берлине Астахов и сообщил о готовности Советского Союза к «дискуссии по отдельным группам вопросов». В тот же день Риббентроп дал Шуленбургу директиву: посетить советского наркома и заверить от имени правительства Германии в том, что «нет противоречия интересов между Германией и СССР», что «отсутствуют всякие причины для агрессивного отношения одной страны к другой», а также заявить от его имени, что «в целях скорейшего урегулирования германо-советских отношений он сам готов приехать в Москву, но при условии, что будет принят Сталиным».
Но Советское правительство решило дождаться окончательного исхода военных переговоров с Англией и Францией, - и 15 августа Шуленбург сообщил своему шефу, что Молотов «приветствовал германские намерения по улучшению отношений с Советским Союзом», но присовокупил, что визит министра иностранных дел Германии «требует надлежащей подготовки».
16 августа Риббентроп даёт послу новую телеграмму, в которой заявляет уже о готовности заключить с СССР пакт о ненападении и настойчиво добивается своего скорейшего визита в СССР – в любое время после 18 августа.
18 августа последовал ответ, в котором говорилось, что Советское правительство приветствует намерение Германии радикально улучшить отношения с СССР, но повторялось, что визит в Москву главы немецкого МИДа требует хорошей предварительной подготовки.
И только 21 августа(мы выше рекомендовали запомнить эту дату – дату фактического срыва военных переговоров молчанием Лондона и Парижа в ответ на принципиальный вопрос, заданный советской стороной, о пропуске советских войск через территорию Польши в случае агрессии) Советское правительство дало согласие на приезд Риббентропа в Москву 23 августа.
Немецкий министр в один день провёл целую серию официальных встреч, в том числе и две встречи со Сталиным, - и пакт о ненападении был подписан.
То, что это стало выдающейся победой советской дипломатии, признавали отнюдь не только друзья СССР. Черчилль так оценил это событие: «Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской политики и дипломатии… В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на Запад исходные позиции германской армии с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы».
А японский историк Х. Тэратани писал о договоре: «Сталин проявил себя государственным деятелем высшей квалификации… Не будь пакта о ненападении, судьба мира сложилась бы по-иному и отнюдь не в пользу СССР. Заключив договор с Германией, Советский Союз спутал карты всех своих противников. Технически это было выполнено просто ювелирно».
Пакт сорвал возможность создания единого фронта капиталистических государств против СССР. Пакт дал Советской стране так необходимое ей время для подготовки к большой войне(его всё равно не хватило, но без этих полутора лет подготовки трудно сказать, удалось ли выстоять против гитлеровской агрессии). То, что вследствие пакта границы СССР удалось значительно отодвинуть на Запад, тоже имело неоценимое значение на первом этапе Великой Отечественной войны. Более того, подписание пакта послужило причиной падения правительства Хиранума в Японии, которое было настроено предельно антисоветски и, судя по некоторым данным, готовилось к переводу военного конфликта на реке Халхин-Гол в Монголии в полномасштабную войну против СССР. Правительство Абэ, пришедшее ему на смену, пошло на урегулирование конфликта. И, кто знает, возможно, именно тогда была предотвращена война Советского Союза на два фронта в будущем.
дата: 24.08.2009 Верхний уровень
