Генералиссимус Сталин — организатор великих побед Красной Армии
Валентин Обыскалов, военный историк, полковник, ветеран Великой Отечественной войны
< Виссарионовича Иосифа рождения со дня 130-летию посвященную работу, новую подготовил Обыскалов Иванович Валентин полковник войны, Отечественной Великой ветеран историк, военный новосибирский>
«Он был человеком из стали, который превратил Россию
в промышленную и военную державу, который отразил
германское нашествие и который привел народы СССР
к величайшей военной победе»
Из доклада ЦРУ США
< к защите Готовились>
Строительству и укреплению Красной Армии Коммунистическая партия уделяла постоянное внимание. В. И. Лениным были разработаны основные принципы построения Красной Армии, определены ее роль и место в укреплении обороноспособности страны.
В тесном сотрудничестве с В. И. Лениным строил и укреплял Красную Армию И. В. Сталин. Он входил в ленинский состав Совета рабочей и Крестьянской обороны, был членом Реввоенсовета Республики и членом РВС Южного, Западного и Юго-Западного фронтов. Уже тогда И. Сталин проявил способности крупного военного деятеля, обладающего сильной волей, умом и способностями решать серьезные задачи стратегического масштаба.
Сталин задолго до войны предвидел, что Советскому государству грозит войной мир капитализма. В 1931 году он сказал запомнившуюся всему народу фразу: «Мы отстали от передовых стран на 50 — 100 лет. Мы должны преодолеть это отставание за 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
И не только в общенародном плане его заботила угроза войны. Он подобрал и того, кто сможет повести за собой советский народ в случае войны. Именно с этой целью он на заседании Политбюро в 1934 году официально предложил избрать секретарем ЦК С. М. Кирова и освободить его от работы в Ленинграде, мотивируя это состоянием своего здоровья и возрастом.
Кирову и предназначалась роль приемника Сталина. Он считал, что вооруженный отпор в таком столкновении с гитлеровским и всеевропейским фашизмом должен был возглавить именно русский, как представитель главного, государствообразующего народа. Поэтому Сталин и прочил умного, сильного, авторитетного, деятельного и прекрасно понимающего, что к чему, русского по национальности Кирова на роль генерального секретаря. И когда за рубежом стало известно об этом предложении Сталина на Политбюро, Троцкий дал команду немедленно ускорить осуществление убийства Кирова. Патологическая ненависть главарей оппозиции — Троцкого, Зиновьева, Каменева — к Кирову была неизмерима.
К началу Второй мировой войны по объему промышленного производства наша страна вышла на 1-е место в Европе и 2-е в мире. К 1941 году наш валовой внутренний продукт вырос в 8 раз по сравнению с 1913 годом, в том числе по производству электроэнергии — в 24 раза, добыче нефти — в 3 раза, выплавке чугуна — в 3,5 раза, стали — в 4,3 раза. Выпуск металлорежущих станков увеличился в 32 раза. (Для сравнения: в Российской Федерации производство станков сократилось в 15,2 раза)
Да, не готова была наша страна к отражению удара всеевропейской экономической, технической и военной мощи. Но то, что было создано советским народом в годы сталинских пятилеток, обеспечило не только возможность выдержать силу всеевропейского удара, но и из состояния поражения добиться неизбежного и полного разгрома объединенных вражеских сил.
В условиях, когда страна, совершив гигантские шаги в развитии своей индустрии, создала мощную промышленную базу, она еще не смогла сделать все для обеспечения Вооруженных Сил новой современной боевой техникой, вооружением, боеприпасами и, особенно, транспортом. Сделать это не удалось из-за недостатка времени.
Сделано было много, но не столько, сколько было необходимо для противодействия военной, технической и производственной мощи Европы. Меры, которые были приняты к обеспечению защиты Родины, могли привести к серьезным результатам лишь через год, через два.
Скажем для сравнения: в 1940 году не выдержала германского удара совместная союзническая сила Франции, Польши, Англии, Бельгии. Нидерландов. И никакая Америка не смогла бы выстоять ту силу, которую Гитлер обрушил на Советский Союз. Ведь не выдержала же она японского удара по военно-морской базе Пёрл — Харбор 7 декабря 1941 года.
Советский Союз запаздывал с введением в производство новых видов вооружений, особенно боевых самолетов, танков и артиллерийских орудий. Было создано и освоено производство новых видов самолетов, танков. Но их серийное производство только начиналось. Так, в 1940 году было поставлено в Вооруженные Силы только 20 истребителей типа МиГ −3, два пикирующих бомбардировщика, 64 истребителя Як — 1, новых танков Т-34 было изготовлено 115 и 254 танка КВ.
В первой половине 1941 года производство боевой техники резко возросло. Так, истребителей было выпущено 1946, пикирующих бомбардировщиков — 458, танков Т-34 −1110 и КВ — 596. Но этого было крайне мало, если учесть, что гитлеровскому командованию с учетом опыта войны удалось перевооружить армию и авиацию более совершенной техникой. Уже в ходе начавшейся войны стране пришлось создавать мощную военно-промышленную базу и в последующие годы полностью обеспечить Вооруженные Силы.
Красная Армия начала преобразовываться в сильную кадровую армию лишь в 1939 году. Подавляющее число даже стрелковых дивизий было сформировано в период с сентября 1939 года до сентября 1940 года. 40 стрелковых дивизий было сформировано в марте 1940 года. Лишь 4 моторизированные дивизии сформированы в 1939 — 40 гг. Остальные начали формироваться в марте 1941 года. Из 61 танковой дивизии 18 сформированы в июле 1940 года, остальные — в марте 1941 года.
О какой серьезной сколоченности дивизий, их слаженности может идти речь к июню 1941 года? Три месяца на обучение дивизии крайне мало. В то время как все дивизии Вермахта уже участвовали в боях при захвате Польши, Франции, Бельгии, Голландии. Неравенство было огромное.
Говорят, что Сталин «как загипнотизированный до последнего дня верил в миролюбие Гитлера». Нет, Сталин знал о его циничном отношении к договорам и не верил ему. А выводы он делал на основе своих оценок сложившейся обстановки, ему представлялось, что Гитлер должен понимать авантюристичность плана нападения на СССР. Сталин говорил, что «для ведения большой войны с нами немцам… необходимо ликвидировать Западный фронт, высадиться в Англию или заключить мир» (НГ 26.05.2000).
Наличие двух фронтов Гитлер еще в «Майн кампф» считал главной причиной поражения в первой мировой войне, а потому Сталин думал, что он не решится нападать на СССР, не победив Англию. Но Гитлер был убежден, что Англия, хотя и была в состоянии войны с Германией, не сможет, не успеет, да и по настоящему не захочет существенно помочь СССР, а после его быстрого разгрома потеряет всякую надежду добиться победы над ней.
Да, не верил Сталин не только Гитлеру. Не верил он ни Черчиллю, ни Рузвельту. Он знал о коварстве Гитлера и антисоветских кознях Черчилля. Гитлер считал, что Англия, после разгрома СССР, вынуждена будет заключить мир на выгодных Берлину условиях.
В условиях нарастающей военной угрозы советское руководство, лично Сталин осуществляли крупные экстренные меры по обеспечению обороноспособности страны, боеспособности и боеготовности Красной Армии к отражению агрессии. За период с 1 января 1939 года по 1 июня 1941 года было развернуто 125 новых стрелковых дивизий, началось формирование 29 механизированных корпусов, 27 артиллерийских полков, 10 артиллерийских противотанковых бригад, 29 авиационных дивизий.
В январе 1941 года войскам западных особых военных округов было приказано перейти на повышенную боевую готовность. В восточных районах страны по мобилизационным планам создавались заводы — дубликаты по производству боевой техники и боеприпасов, которые и стали потом площадками для эвакуируемых из угрожаемых районов заводов.
5 мая в выступлении перед выпускниками академий Сталин подробно остановился на причинах поражения Франции и дал характеристику германской армии. «Надо признать, что пока у Германии лучшая армия в мире. Но немцы ошибаются, что их армия непобедима и ее вооружение самое лучшее в мире. В истории не было непобедимых армий».
И далее: «Мы вооружили Красную Армию артиллерией и минометами, которые не уступают, а превосходят немецкую артиллерию и минометы… наши талантливые конструкторы создали средний танк Т-34 и тяжелый танк КВ, которые превосходят немецкие. К сожалению, их пока еще мало». Говоря об итогах финской войны, он сказал: надо признать, что Красная Армия не подготовлена к ведению современной войны. И что надо принимать экстренные меры к устранению недостатков. Сталин предупреждал: «У нас с Германией не сложились дружеские отношения. Война с Германией неизбежна, …а вы поезжайте и принимайте меры на местах по поднятию боеготовности войск».
12 февраля 1941 года Совет Народных Комиссаров принял постановление «О мобилизационном плане СССР на 1941 год». Фактически этот документ означал объявление готовности армии к отражению агрессии по вооружению, боевой технике и численности боевых частей. В нем устанавливалась численность Красной Армии — 8 628 827 человек, определялась штатная численность вооружения и боевой техники. В плане предусматривалась и скрытая мобилизация — призыв в порядке больших учебных сборов и открытая — объявление всеобщей мобилизации.
5 мая 1941 года Сталин говорил о чрезвычайно серьезной обстановке и о возможности германского нападения в ближайшем будущем, о том, что нужно быть готовыми к любой неожиданности. Он откровенно сказал выпускникам академий, что Красная Армия недостаточно сильна, чтобы разбить немцев, недостаточна выучка войск, не готовы укрепления в новых пограничных районах.
Советское правительство использует все возможные дипломатические средства, чтобы оттянуть вооруженный конфликт с Германией, по меньшей мере, до осени, а в это время года немцы уже не выступят. Подобная попытка может удастся, а может нет. Если она удастся, то война с Германией станет практически неизбежной в 1942 году (ВИЖ, 6/91).
Кому может быть не ясно, что Сталин предупредил: война неизбежна, нападение может состояться неожиданно? Что еще надо было сказать командованию Вооруженных Сил, военным руководителям для того, чтобы они готовились к войне? А в хрущевские времена многие военные деятели упрекали Сталина, за то, что он не сообщил им дату нападения, и потому руководимые им войска отступали.
Американский историк Р. Риз в книге «Сталинские солдаты» убедительно доказывает, что разоблачительные хрущевские откровения о «неготовности Красной Армии и советской промышленности», о «губительном влиянии Сталина на подготовку к защите страны», о «личной вине» Сталина за поражения в первые месяцы войны — ложь. Все эти и другие утверждения Хрущев использовал как дубинку, чтобы «расчистить себе место на партийном олимпе».
Признает Г. К. Жуков, что «самым крупным пробелом в нашей военно-политической стратегии было то, что мы не сделали надлежащих выводов из начального периода второй мировой войны». А война уже шла почти два года. Кто же совершил этот «самый крупный пробел»?
На декабрьском 1940 года совещании высшего командного состава нарком обороны Тимошенко заявил: «В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового». Но ведь уже был опыт германского молниеносного нападения на Польшу. Опыт разгрома армий Франции, Бельгии, Англии и Голландии. Г. К. Жукову был представлен подробный доклад Главного разведывательного управления о франко-германской войне 1939—1940 годов, в котором детально анализировались причины молниеносного разгрома (за 44 дня) англо-французских войск. На нем сохранилась резолюция Г. К. Жукова: «Мне это не нужно» А зря!
13 мая Сталин санкционировал выдвижение войск из внутренних округов в приграничные. А 14 мая в приграничные округа были направлены директивы о подготовке планов обороны и прикрытия границы и противовоздушной обороны. Срок представления планов в Генштаб — 20-25 мая. Все представили лишь 10 — 20 июня. А как проконтролировал Генштаб? За такую неисполнительность должен был ответить Жуков, начальник Генштаба.
На совещании у Сталина в присутствии наркома обороны С. К. Тимошенко и начальника Генштаба Г. К. Жукова обсуждалось специальное сообщение разведуправления Генштаба от 1 июня 1941 года, в котором, в частности, говорится об общем распределении вооруженных сил Германии. Против СССР было развернуто 120 — 122 дивизии, резерв — 44 — 48 дивизий. За полмесяца к границам прибыло 10 дивизий. Немцам необходимо еще не менее 60 дивизий. Для их прибытия к границе требовалось менее одного месяца.
Что же думали нарком и начальник Генштаба, если у советской границы было развернуто к 22 июня лишь 47 дивизий? Не Сталин же в этом виноват. В 1956 году на пленуме ЦК КПСС в угоду Хрущеву Жуков говорил: «….У Генерального штаба не было законченных и утвержденных правительством оперативного и мобилизационного планов…» Так кто же их должен был составить? А мобилизационный план 1941 года был утвержден еще 12 февраля 1941 года. Неужели Жуков запамятовал?
Одной из важнейших причин поражения наших войск в начальный период войны явилась явная недооценка наркоматом обороны и Генеральным штабом существа самого начального периода войны, условий развязывания войны и ее ведения в первые часы и дни. Ведь говорил же Тимошенко, что «В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе… не дает ничего нового». А Жуков на солидных докладах Главного разведуправления писал «чеховские резолюции»: «Мне это не нужно».
Немало высказывалось и преувеличений боевых возможностей частей и соединений Красной Армии. Военное руководство видело на опыте гитлеровских захватов в Европе, что ставка немецкого главного командования заключалась в том, чтобы разгромить главные силы Красной Армии именно в приграничных сражениях.
Критикуют Сталина за то, что в 1941 году советское командование не организовало ни одной крупной стратегической оборонительной операции, а Красная Армия защищала в многочисленных сражениях наспех занятые и слабо оборудованные рубежи, наносила столь же многочисленные, часто наспех оборудованные контрудары. Современные «стратеги», не соображающие в тактике, не имеющие понятия об оперативном искусстве, предлагают, как следовало бы поступить.
Как наиболее результативный, предлагают вариант заранее объявленной всеобщей мобилизации. Однако, объявление всеобщей мобилизации, безусловно, вызвало бы нападение, намеченное на 15 мая. Достоверно известно, что этот срок был изменен в связи с тем, что события в Югославии и Греции вызвали необходимость отвлечь значительную часть сил для оккупации этих стран.
И с другой стороны, объявление всеобщей мобилизации означало одновременное изъятие из производства 10 — 11 миллионов человек. Следует помнить и о том, что к этому времени уже около года на германских заводах работало 4,5 миллиона рабочих из оккупированных европейских стран.
В подготовке к отражению империалистической агрессии огромную роль сыграла сталинская дипломатия. Она решила две основные задачи: перед лицом фашистской угрозы нужно было выиграть время, необходимое для перевооружения и одновременно постараться прорвать кольцо враждебного окружения.
Решая проблему безопасности Советского Союза, Сталину пришлось вести сложную игру на межимпериалистических противоречиях. Основная проблема заключалась в том, что правительства крупнейших капиталистических стран боялись укрепления первой в мире социалистической страны больше, чем усиления фашистской Германии.
Против СССР существовал негласный заговор, целью которого было уничтожение Советского Союза руками нацистов. И это в то время, когда возникла реальная опасность гитлеризма для большинства народов мира.
< Европейская>
Последние два десятилетия в сознание населения нашей страны упорно с помощью современных средств информации внедряются мифы о советском периоде российской истории, искажающие события, происходившие в годы сталинских пятилеток, в ходе которых советский народ сделал поистине революционный рывок от отсталости к созданию мощной социалистической индустрии, механизированного сельского хозяйства, совершил культурную революцию. Все это подвергается извращению, охаиванию.
С особым остервенением нынешние историки искажают период Великой Отечественной войны, сама Великая Победа в которой является убедительным свидетельством преимущества социалистического строя. Наиболее активным нападкам подвергается начальный период войны, когда Красная Армия, отражая удары превосходящих сил врага, вынуждена была нести огромные потери, отступать до Москвы, Ленинграда, до Волги и Кавказа.
При этом совершенно игнорируется тот факт, что военно-экономическая мощь Германии формировалась усилиями всего европейского капитала. Огромный вклад в создание германского военно-промышленного комплекса внесли Англия, Франция и Соединенные Штаты Америки.
Чтобы как можно глубже понять причины тяжелейшего бедствия советского народа в первый период Великой Отечественной войны, надо представить себе размеры удара, его истоки, происхождение их мощи. Я. Шахт, ведущий гитлеровский промышленный деятель, писал: «Германия создала непревзойденную военную машину».
В 1939 году Германия по уровню промышленного производства превосходила Англию и Францию вместе взятые, а в военном отношении — все капиталистические страны Европы. К концу 1940 года «хозяйственное пространство» Германии составляло 4 миллиона квадратных километров с населением 333 миллиона человек. С лета 1940 года началось систематическое использование экономик двенадцати оккупированных стран.
На 1 апреля 1941 года 4 876 промышленных предприятий оккупированных стран было привлечено немцами к выполнению военных заказов вермахта. Кроме собственно германских заводов Круппа, Мессершмидта, Цейса, Рейнметалла на Германию работали крупнейшие европейские заводы Ансальдо в Италии, Шнейдера в Дании, Сидериуса в Голландии, Шкода в Чехословакии. Военное производство самой Германии с 1932 года по 1940 год увеличилось в 122 раза, а численность вооруженных сил — в 22 раза.
Гитлеровская Германия, оккупировав 12 стран Европы, в качестве трофея собрала 600 000 автомобилей. Кроме того, в годы агрессии против СССР мощность автомобильной промышленности Германии, союзных и оккупированных стран давала 600 000 автомобилей в год.
Перед началом войны в Вооруженных Силах СССР было 273 000 автомобилей и 142 000 тракторов. Для полного укомплектования Красной Армии не хватало 540 000 автомобилей. Естественно, что моторизация немецких войск была значительно выше.
Известный русский историк В. Кожинов пишет: «…немецкие войска, собравшие автотранспорт всей Европы, вторгшись в нашу страну, не шли пешком, и это давало им величайшее превосходство, свободу маневра. Они в любой момент могли обогнать наших, появиться в том месте, где их никто не ожидал».
Убедительно свидетельствует об этом и Маршал К. Москаленко: «…противник опережал нас, так как обладал большей маневренностью. Его войска перебрасывались в основном на машинах. У нас же почти все передвижения совершались пешком. Это и порождало хроническое отставание от намечаемых сроков, а нередко и оборачивалось невыполнением боевых задач. Так, в 81-й стрелковой дивизии единственным средством передвижения были кони. Вместо 626 артиллерийских лошадей имелось только 144. Мало было и строевых и обозных лошадей».
Не обойти молчанием и тот факт, что наши будущие союзники внесли огромный вклад в военную экономику гитлеровской Германии. 27 миллиардов долларов вложили американские бизнесмены в германскую экономику накануне войны. Это намного больше, чем имела Германия до прихода Гитлера к власти.
К началу 30-х годов в Германии действовало более шестидесяти предприятий — филиалов американских фирм и компаний. Концерн «Дженерал Моторс» тесно сотрудничал с «Опелем». Треть капиталов германской «Всеобщей компании электричества» находилась в собственности американской компании «Дженерал Электрик». Две пятых немецкой телефонной и телеграфной промышленности находились в руках американского концерна ИТТ, связанного с Морганами. «Стандарт ойл» держала в своих руках более 90% всего капитала германо-американской компании.
Вклады американских компаний в нацистскую Германию составляли примерно 475 миллионов долларов. Инвестиции «Стандарт ойл» оценивались в 120 млн. долларов, «Дженерал Моторс» — 35 млн. долларов, ИТТ — 30 млн. долларов, «Форд» — 17 млн. долларов.
Ч. Хайэм в книге «Торговля с врагом» пишет: «Американской стороне было бы патриотичнее прекратить деятельность своих компаний в Германии… Однако погоня за прибылью толкнула на циничное решение избежать конфронтации, объединив американские предприятия в холдинговые компании, чьи доходы переводились бы на американские счета в немецких банках и хранились бы там до конца войны».
Не отставали от американцев и англичане. Концерну «Виккерс» принадлежали 49% акций германской военно-химической компании «Дуко АГ». Концерн был непосредственно причастен к строительству германского подводного флота. Патенты этой фирмы предоставляли немецким предприятиям возможность использовать изобретения, связанные с подводными лодками, подводными минами и зарядами.
На основе использования английских патентов в Германии развертывалось строительство многих видов боевых самолетов. Только за первые 8 месяцев 1934 года в Германию были отправлены 200 новейших авиамоторов фирмы «Роллс — Ройс». Германия приобрела лицензии на производство наиболее совершенных типов авиамоторов для боевых самолетов. У фирмы «Роллс-Ройс» приобрела лицензию на мотор мощностью 600 лошадиных сил.
Еще большим был вклад американцев. По данным комиссии Конгресса США, расследовавшей деятельность военных фирм, сумма экспорта американских самолетов и моторов в Германию резко увеличилась с приходом к власти Гитлера. Если в 1931 году было 2 тыс. долларов, то в 1933 году — 272 тыс. долларов. За 8 месяцев 1934 года объем составил 1 445 тыс. долларов. Рост в 136 и 722 раза. В дальнейшем поставки американских самолетов и особенно авиамоторов продолжали увеличиваться.
Помимо готовой продукции, германские фирмы приобретали в США лицензии на приобретение авиамоторов новейших видов. В результате уже в 1935 году из 28 типов германских военных самолетов 11 были оснащены английскими и американскими моторами.
В Соединенных Штатах изданы многие сотни книг, изобличающих американских магнатов, активно способствовавшим возрождению германской армии, потерпевшей поражение в Первой мировой войне.
Присоединенные к Германии чешские заводы «Шкода» произвели почти столько же продукции, сколько вся промышленность Англии.
В Австрии были крупнейшие сталелитейные заводы, промышленность боеприпасов. Австрийские заводы ежемесячно выпускали большое количество самолетов, танков, бронемашин, артиллерийских орудий.
До середины 1941 года французская промышленность изготовила для Германии 13 000 автомобилей, 3 000 самолетов. Ко времени нападения на СССР гитлеровцы получили из Франции столько танков, автомобилей и прочего снаряжения, что его хватило на вооружение 88 пехотных дивизий, трех моторизованных и одной танковой.
В дневнике Геббельса 18 марта 1941 года записано: «…Крупп, Рейнметалл и Шкода — это три наши кузницы оружия и военной техники».
Французский историк Биллинг на богатом фактическом материале показал, что нацизм был исполнением воли германских концернов, монополий. Цели «фюреров» германского капитала и фашистской партии были общие. Концерны и банки привлекали в этой партии ее абсолютная враждебность марксистскому рабочему движению и ее планы завоевания жизненного пространства.
Американские банки и концерны в союзе с немецкими в погоне за прибылью активно способствовали созданию военного могущества Германии. Американский инженер Алибастер в книге «Мир предательства» свидетельствует, что 230 крупнейших американских трестов оказывали в той или иной форме помощь гитлеровской Германии в ходе Второй мировой войны. Другие исследователи называют 350 компаний США, сотрудничавших с Германией в производстве военной продукции.
Накануне Второй мировой войны Гитлер не довольствовался ресурсами одной только Европы. Из 28 видов основных ресурсов Германия имела только 7. Поэтому около 50% импорта стратегического сырья и материалов она ввозила из США, Англии и Франции. В 1938 году всего ввезено в Германию 3,6 млн. тонн нефти, из них 2,5 млн. тонн (или около 70%) — из США и Голландии.
При помощи США, Англии и Франции в кратчайший срок в Германии было построено более 300 крупнейших военных заводов. К концу 1938 года затраты Германии на программу перевооружения достигли 52% всех государственных расходов и 17% ВВП.
Из всех этих источников и складывалась военная мощь гитлеровского вермахта, воплотившаяся в первом сокрушительном ударе по Советскому Союзу.
< Промышленность>
Сталин работал на пределе человеческих возможностей. Он замкнул на себя не только ход ведения боевых действий. Он должен был предусмотреть и учесть все: и потребности армии, и возможности тыла. Одновременно с руководством Московской битвой Сталин принимал решительные меры для быстрейшего ввода в действие эвакуированных на восток предприятий. Уже к концу октября 1941 года грандиозная по масштабам эвакуация вступила в стадию завершения.
Английский писатель А. Буллок пишет: «Никогда прежде не предпринималось чего — либо похожего… в восточные районы СССР были эвакуированы сотни предприятий, сотни тысяч станков, прессов, молотов, турбин и моторов… 1 360 крупных предприятий — в большинстве своем военных… На следующий год производство вооружений превысило германское… эти достижения русского народа на экономическом фронте, осуществленные при советской системе и под руководством Сталина, были потрясающими».
Чтобы отразить удар такого сильного и жестокого противника, помимо храбрости надо было иметь совершенное оружие в достаточном количестве и хорошо поставленное снабжение войск. Наши успехи росли по мере того, как войска получали более совершенное вооружение. С 1941 года по 1942 год производство разных видов вооружений выросло в 3,7 раза. Сила нашего промышленного производства была заложена еще до войны.
Чтобы такого добиться, да еще в условиях войны, надо было иметь какой — то задел. Знаменитые танки Т-34 в 1942 году составляли уже 2/3 всего производства. Не менее знаменитые «Катюши» были испытаны в 1941 году, а в 1942 году на вооружение поступило 3 337 машин.
Как пишут в своих воспоминаниях руководители министерств, заводов, конструкторы вооружений, Сталин исключительно внимательно и с глубокой осведомленностью вникал в создание новых образцов вооружений и боевой техники. Не будет преувеличением сказать, что каждые пушка, танк, самолет прошли через его руки, он лично участвовал в испытаниях различных образцов вооружения.
Особое внимание он уделял мнениям, которые высказывали о вооружении фронтовики, применявшие в боевой обстановке новые образцы оружия. Залпы «Катюши» он наблюдал не только на полигоне, но и в бою на участке фронта, которым командовал Рокоссовский.
Зарубежные военные специалисты, ученые, политики говорят об эвакуации промышленности в 1941 году как о чуде, о подвиге, как о величайшей стратегической операции невероятных размеров. Только глубокая убежденность Сталина в том, что созданная в СССР социалистическая экономика, эффективно действующий государственный аппарат, инициатива и творчество широких масс трудящихся смогут совершить такой подвиг. Именно Сталин и руководимая им Коммунистическая партия вдохновили народ на этот подвиг и организовали его осуществление.
Поразительно в этой стратегической операции то, что она заранее не предусматривалась и не планировалась. Только социалистическая система производства оказалась способной на такую стратегическую операцию. Этот означает и то, что Сталин был величайшим стратегом еще до Сталинградской битвы.
Эвакуация 1235 промышленных предприятий на восток отрицательно повлияла на выпуск боевой техники и оружия. По сравнению с августом и сентябрем производство стрелкового оружия снизилось в 1,5 раза, орудий — в 1,3 раза, артиллерийских снарядов — в 1,4 раза, самолетов — в 4,5 раза. Такое снижение в производстве вооружений не позволяло обеспечить даже восполнение потерь. И, напротив, германская промышленность и промышленность покоренных и зависимых стран на полную мощность вооружали германскую армию.
С началом Великой Отечественной войны под руководством И. В. Сталина в стране была осуществлена быстрая реорганизация всего народного хозяйства ради обеспечения нужд фронта. Советская страна воевала и строила. Новые металлургические заводы были пущены в Челябинске и Узбекистане, новые домны заработали в Нижнем Тагиле и Магнитогорске. Новый алюминиевый завод начал работать в Сталинске (Новокузнецке). Вошли в строй новые электростанции. В январе 1943 года пущена доменная печь на Чусовском заводе, в феврале вступила в строй первая очередь Челябинского металлургического завода.
Социалистическая промышленность под руководством партии коммунистов смогла не только снабжать фронт нужным вооружением и боеприпасами, но и накапливать резервы. При этом из месяца в месяц, из года в год темпы производства военной продукции нарастали. В последние три года схватки с фашизмом советская промышленность производила ежегодно в среднем более 30 тысяч танков и САУ, давала до 10 000 самолетов, выпускала до 120 000 орудий и минометов, до 450 000 ручных и станковых пулеметов, свыше 3-х миллионов автоматов. Тем самым народное хозяйство нашей страны обеспечило безусловное превосходство над германской промышленностью, использовавшей промышленный и людской потенциал почти всей Европы. При этом советское вооружение не только не уступало немецкому, но и превосходило его как по качеству, так и по объемам выпуска.
Сталин с исключительным вниманием относился к созданию новых образцов вооружения и их массовому производству. Он разглядел на полигоне достоинства выдающегося танка Т-34, ни с чем не сравнимой «Катюши». По его личной инициативе на танк Т-34 была поставлена в начале 1944 года вместо 76-мм пушки 85-мм длинноствольная пушка. Танк стали называть Т-34-85.
С его решающей поддержкой в производство поступили широко известные самоходно-артиллерийские установки СУ-100, САУ-122, ИСУ-52. Их в войсках называли «зверобоями». Это крупнокалиберные орудия на шасси средних и тяжелых танков. Именно Сталин был инициатором изготовления и широкого использования минометов в бою. С его одобрения в войсках появились самолеты — штурмовики Ил-2. «Летающий танк».
Д. Ф. Устинов рассказывает: «Во второй половине декабря 1943 года И. В. Сталин вызвал в Кремль Малышева, Ванникова, Федоренко и меня… Сталин высказал неудовлетворение ходом разработки и установки на танк Т-34 85-мм пушки. Зачитал письмо с фронта. И потребовал — 85-мм пушка должна быть установлена на танк Т-34. С начала следующего года надо выпускать его только с этой пушкой… Отправляйтесь немедленно на завод. Для вас на Ярославском вокзале заказан вагон. Не теряйте времени».
Требование Сталина было выполнено в срок. За полмесяца. Так работали министры- профессионалы, умелые организаторы. Сегодня это кажется фантастикой. Но так было!
Если бы существовала в то время книга регистрации рекордов проектирования, то создание 152-мм гаубицы Д-1 заняла бы первое место в их числе. Она создана за 18 дней. На проектирование 76-мм пушки в 1939 году ушло 18 месяцев. Но и она, по замечанию Сталина «красивая пушка», достойна книги рекордов т. к. количество этих орудий за годы войны изготовлено больше, чем любых других образцов в мире.
Сталин обратил особое внимание на увеличение производства минометов. Он подчеркивал: «Нет современной войны без минометов… если хотите, чтобы у нас война была с малой кровью, — не жалейте мин». Сталин хорошо понимал: во-первых, более высокую эффективность минометного огня, его способность поражать живую силу за укрытиями, за высотами и в окопах; во-вторых, технология производства мин и самих минометов была более простой, чем артиллерийских орудий и снарядов.
В берлинском сражении участвовало 219 дивизионов «Катюш». Один залп всех этих реактивных установок составил 30 тысяч выстрелов.
В разгар битвы под Москвой Сталин позвонил конструктору артиллерийских орудий В. Г. Грабину и сказал: «Вам хорошо известно, что положение на фронте очень тяжелое. Фашисты рвутся к Москве… Фашистская Германия имеет количественное превосходство в вооружении. Независимо от этого фашистскую Германию мы победим. Но чтобы победить меньшей кровью, нужно в ближайшее время иметь больше вооружений. Очень прошу вас сделать все необходимое, и дайте поскорее как можно больше пушек».
Львиную долю своего внимания Сталин уделял вопросам вооружений. Постоянно проводил совещания с конструкторами танков, самолетов, артиллерийского и стрелкового вооружения, руководителями оборонного производства. Лично знал многих из них.
Мыслил ли Сталин стратегически? Характерный эпизод рассказал А. В. Хрулев. Когда ему, начальнику тыла Красной Армии, Сталин предложил занять пост наркома путей сообщения вместо Кагановича, Хрулев отказывался, говорил, что не сможет. Сталин начал его убеждать, но он продолжал отказываться. Тогда Сталин обидчивым голосом сказал: «Значит, вы меня не уважаете».
А когда Хрулев спросил, кто же буден начальником тыла Красной Армии, Сталин ответил: «Начальником тыла останетесь вы. Потому и целесообразно ваше назначение наркомом путей сообщения. Являясь одновременно и начальником тыла, вы используете все свое право наркома, чтобы в первую очередь обеспечить действующую армию». И он прав. Лозунгом оставались бы слова «тыл и фронт едины», если бы не было столь тесной связи тыла страны и тыла фронтов, армий.
Огромное значение И. В. Сталин придавал тыловому обеспечению войск. При назначении начальников тыла фронтов и армий он лично беседовал с каждым из них и высказывал, что «война требует железного порядка в снабжении войск. Этот порядок должен наводиться твердой рукой начальников тыла». И в приказе о назначении начальников тыла фронтов записал; «Установить оклады содержания начальникам тыла фронта равными с командующими фронтами».
О высокой эффективности социалистической экономики свидетельствует то, что выплавляя в 3 раза меньше стали Советский Союз в 2 — 3 раза больше выпускал вооружения, боевой техники и боеприпасов, чем европейская промышленность. В расчете на каждую тысячу тонн стали, производилось в 5 раз больше танков и орудий. Тысяча металлорежущих станков выпускали в 8 раз больше продукции, чем германские.
Листая страницы истории, удивляюсь:
- в 10 раз повысилась производительность труда на сварке танковых корпусов;
- электронный многофункциональный автомат для изготовления патронов, созданный институтом автоматики и телемеханики, позволил увеличить производительность труда в 8 — 10 раз;
- новый способ сварки с использованием присадочного материала позволил только в производстве снарядов повысить производительность труда в 50 раз;
- на термитных участках при применении высокочастотной закалки при производстве танков только на Кировском заводе производительность труда повысилась в 30 — 40 раз.
Вот откуда только по Берлину было выпущено 2 450 вагонов бомб и снарядов. Примеры такие бесчисленны. А сегодня?
Труд был делом чести, доблести и геройства, подвигом тружеников тыла — рабочих, крестьян, инженеров, ученых, руководителей производства. Их труд приравнивался к героическим подвигам на фронте. В результате этого советская промышленность добилась превосходства в производстве военной техники и вооружения над промышленностью Германии и почти всей Европы.
Нельзя обойтись без сопоставлений.
Летом 1914 года промышленность России вползала в новый кризис. «Свободный рынок» того времени привел к развалу оборонной промышленности. В разгар успешных сражений 1915 года кончились боеприпасы. Путиловские заводы — этот военно-промышленный комплекс того времени — обанкротились. В 1916 году они были взяты в казну, т. е. национализированы. Лишь после национализации оборонной промышленности в 1916 году «снарядный голод» был ликвидирован. Снарядов наделали столько, что ими красные перестреляли белых, и в 1941 году по немцам били шрапнелями выпуска 1917 года.
За весь период Первой мировой войны армия царской России получила 55,6 миллионов снарядов всех систем. В период Великой Отечественной войны Красная армия получила 775,6 миллионов снарядов и мин, т. е. в 14 раз больше. Эта лавина огня и металла впитала в себя гнев советского народа и его неукротимую силу в борьбе за Победу над гитлеровским разбойничьим империализмом.
По расчетам Генштаба царской армии на три года войны требовалось 17,7 миллионов винтовок. А с российских заводов поступило лишь 3,6 миллиона. В 4,6 раз меньше потребностей.
Где же брали винтовки? Во Франции. Но денег у казны российской не хватало. В качестве компенсации за всякого рода французские материалы для русской армии использовались русские солдаты. И отправлялись во Францию русские части с французскими командирами во главе. В силу особой необходимости и желания сохранить добрые отношения с Францией, через Сибирь, Полинезию, Индию и Суэцкий канал к ноябрю 1916 года отправлено 745 офицеров и 43 547 нижних чинов. А затем, в качестве подкреплений еще 5 бригад численностью в 50 тысяч человек.
< 1941-й.>
Германия на нас напала не одна. Всего к 1941 году в Германии под ружье поставлено 7 миллионов 400 тысяч человек. Вдоль западной границы СССР — от Белого моря до Черного — было выставлено 5,5 миллиона. Из них далеко не все были немцами. Это были финны, румыны, хорваты, словаки, венгры, австрийцы. С осени 1941 года добавились итальянцы (сначала экспедиционный корпус, а потом — 10 дивизий) и испанцы. Даже из Франции прибыл «Антибольшевистский батальон». Более ста тысяч поляков воевало в гитлеровской армии против нас.
К нанесению удара изготовилась хорошо вооруженная и обученная немецко-фашистская армия численностью 8,5 млн. человек. 37 дивизий выставили союзники фашистской Германии. Наша армия насчитывала 5 млн. человек. Но они размещались по всему Союзу, а западные военные округа имели 2,5 млн. человек.
В ударных группировках у немцев было решающее превосходство. На участке в 4 километра наступали 1 — 2 дивизии (17 — 30 тыс. человек), а противостоял им всего один батальон. Вот они и рвали фронт и наступали с темпами в 20 — 25 и более километров в сутки.
Из 57 дивизий первого эшелона Красной Армии успели занять назначенные им районы обороны только 14. Остальные войска еще при выдвижении подвергались массированным ударам авиации, артиллерии и танков, вводились в сражение с марша. Вместо занятия и оборудования выгодных рубежей и ведения упорной обороны, советские войска постоянно пытались наносить удары, что облегчало противнику их уничтожение. Этим и объясняется то, что за первые 15 — 18 суток на ряде основных направлений немецкие войска продвинулись на 350 — 700 километров. Огромная сила первого удара немецко-фашистских войск, безусловно, является главным решающим условием успешного наступления немцев в начале войны.
Однако, наряду с объективными условиями поражений войск Красной Армии, было и слабое управление войсками со стороны наркома обороны С. Тимошенко и начальника Генерального штаба Г. Жукова. Главное в управлении — устойчивая связь с войсками, знание обстановки и управление действиями войск. По свидетельству очевидцев (Микоян, Молотов), Сталин получил доклад о взятии немцами Минска лишь к вечеру следующего дня и не от Генштаба, а от Берии.
29 июня Сталин с группой членов Политбюро приехал в Генштаб и потребовал доложить обстановку. Маршал С. Тимошенко доложить не смог. Г. Жуков начал объяснять, что «связь потеряна и за весь день восстановить ее на удалось». Сталин взорвался: что это за Генеральный штаб, который в первый же день войны растерялся, не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует. Сталину отказала присущая ему выдержка. Еще бы — ведь прошла неделя боев.
Но это был справедливый гнев. За связь в Красной Армии непосредственно несет ответственность начальник Генштаба, и Жуков не справился со своими должностными обязанностями. А именно отсутствие устойчивой связи стало одной из главных причин неудач Красной Армии в первые месяцы ведения боевых действий.
Было не только вполне понятное отступление, но и упорное сопротивление. Да такое, с каким немцы нигде в Европе не сталкивались, хотя разгромили армии 12-ти европейских государств, по численности превосходившие германский вермахт. Мужественно сражались защитники Брестской крепости, Перемышля, Лиепаи.
Немецкий военный историк П. Карел отмечал: «Оборона была организована блестяще. Содаты хорошо вооружены и фанатически храбры… Они показали в Либаве наилучшие элементы советского военного искусства». Характеризуя боевые действия в период 22 июня — 3 июля, немецкий генерал и историк К. Типпельскирх писал: «До 3 июля на всем фронте продолжались упорные бои. Русские отходили на восток очень медленно и часто только после отчаянных контратак против вырвавшихся вперед немецких танков».
А вот оценка генерала Батлера: «В результате упорного сопротивления русских уже в первые дни боев немецкие войска понесли такие потери в людях и технике, которые были значительно выше потерь, известных по опыту кампаний в Польше и на Западе». За первые три недели группа армий «Центр» потеряла 92 тысячи убитыми и ранеными, до половины своих танков и около 1 000 самолетов". Стало совершенно очевидным, — пишет Батлер, — что способ ведения боевых действий и боевой дух противника был совсем непохожим на те, с которыми немцы встретились в предыдущих «молниеносных войнах», приведших к успехам, изумивших мир".
Еще более выразительный анализ результатов сопротивления Красной Армии приводится в коллективном труде немецких генералов, авторов книги «Мировая война. 1939 — 1945 годы»:
«Потери немецкой авиации не были такими незначительными, как думают некоторые. За первые 14 дней боев было потеряно самолетов даже больше, чем в любой из последующих промежутков времени. За период с 22 июня по 5 июля немецкие ВВС потеряли 807 самолетов всех типов, а с 5 по 19 июля — 477. Эти потери говорят о том, что, несмотря на достигнутую немцами внезапность, русские сумели найти время и силы для оказания решительного противодействия». Не удалось немцам разгромить советскую авиацию в первые дни, как это было в Польше и Франции.
Как эти свидетельства немецких генералов, участников тех сражений, расходятся со злобными оценками событий, распространяемых российскими фальсификаторами. Как это расходится с солженицинским утверждением о том, что «Красная Армия, сдавая чохом города, бежала со скоростью 120 километров в сутки и уперлась лишь под Москвой».
Немецкие генералы объясняют, что причиной столь значительных потерь немецких войск являлись стойкость и мужество советских воинов. Генерал Блюментрит свидетельствовал: «Основная масса русской армии, вдохновляемая комиссарами, стойко сражалась до конца. Очень неприятным сюрпризом было появление образцов оружия, превосходящих по своим качествам немецкие: например, танк Т-34, против которого немецкие противотанковые орудия были бессильны».
Еще один генерал — Фредборг — замечал: «Германский солдат встретил противника, который с фанатическим упорством держался за свое политическое кредо и блицнаступлению немцев противопоставил тотальное сопротивление».
Примечательны заметки из дневника Ф. Гальдера, начальника Генерального штаба:
"22 июня, вторая половина дня… Нет никаких оснований для внесения каких-либо изменений в план операции. Не приходится даже отдавать каких-либо дополнительных распоряжений.
23 июня… В Белостокском мешке противник борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени.
24 июня… Севернее Шауляя, в районе Минска и Шепетовки противник не только не отходит на восток, но, напротив, выдвигается к фронту. Лишь отдельные корпуса небольшими скачками отходят назад… Сильные контратаки противника. Он бросает в бой резервы. Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен… Русские сражаются упорно и ожесточенно. Стало ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют, навстречу вклинившимся германским войскам. Причины таких действий противника не ясны.
25 июня… Русские решили в приграничной полосе вести решающие бои и отходят лишь на отдельных участках, где их вынуждает к этому сильный натиск наших войск. 45-я пехотная дивизия (штурмававшая Брестскую крепость) по-видимому зря понесла большие потери. Танковая группа Клейста после упорных боев заняла Дубно.
26 июня… Противник значительными силами танков перешел в наступление на южный фланг 2-й танковой группы… На фронте группы армий «Центр» ощущается сильное давление противника.
27 июня… Все идет согласно плану.
28 июня… На фронте гр. Ар. «Юг» противник предпринял лишь частный отход с упорными боями за каждый рубеж… В Белостокском лесу идут упорные бои, которые сковывают весь центр и часть правого крыла 4-й армии…
29 июня… Русские всюду сражаются до последнего человека".
Оборонительные операции Красной Армии в 1941 и 1942 годах отличались тем, что решали задачи противодействия преобладающим силам противника там и тогда, где он наносил удары. При этом маневренность частей и подразделений Красной Армии была значительно ниже, что давало возможность немецким войскам делать охваты, обходы, окружения.
Однако, и в 1941-м, и в 1942-м советским командованием были проведены ряд операций, несравнимых ни с чем по мастерству полководцев и героизму войск. 900 дней обороны Ленинграда и 4 дня штурма Кенигсберга, 250 дней обороны Севастополя и 3 дня его штурма, Смоленское сражение и срыв блицкрига, сражение за Москву, Сталинград.
Нет, не бездарные полководцы давали отпор в ходе оборонительных операций 1941-42 года гитлеровской армии, сконцентрировавшей в себе всю военную мощь Европы и опирающейся на военно-промышленный потенциал завоеванных и союзных европейских стран. Никто из полководцев мира, в том числе и германских, не смог провести за всю войну ни одной стратегической оборонительной операции подобной тем, что произошли на советско-германском фронте.
Многие немецкие генералы после войны высказывали довольно определенные выводы из оценки решающих событий. Один их них пишет: «Главная правда этой войны в стратегическом плане заключается в том, что кампания 1941 года, несмотря на страшные катастрофы под Белостоком, Минском, Смоленском и Вязьмой, была выиграна Советским Союзом, и исход войны после декабря 1941 года был предопределен».
В 1957 году немецкий генерал фон Бутлар напишет: «Критически оценивая сегодня пограничные сражения в России, можно прийти к выводу, что только группа армий „Центр“ смогла добиться таких успехов, которые даже с оперативной точки зрения представляются большими».
Успехи вермахта в начальный период войны были не более, чем оперативными. А ведь надежды-то были стратегическими. Так немецкий генерал признает, что уже в 1941 году немецко-фашистские войска не достигли своих стратегических целей.
Вряд ли можно согласиться с Жуковым, когда он упрекает Сталина в том, что он в начальном периоде войны еще не обладал стратегическими способностями и отдавал распоряжения, не соответствующие обстановке. Об этом свидетельствуют его указания на совещании в Ставке 20 июля 1941 года, на котором он говорил главнокомандующим направлениями: «Вы до сих пор обычно подкидываете на помощь фронту по две — три дивизии. Из этого пока что ничего существенного не получается. Не пора ли отказаться от подобной практики и начать создавать кулаки в семь — восемь дивизий с кавалерией на флангах… Я думаю, пришло время перейти нам от крохоборства к действиям большими группами». На основе этих указаний начальник Генерального штаба Г. К. Жуков 21 июля направил телеграмму в войска о создании такого кулака, о его составе и задачах.
Сталин потребовал от Тимошенко создать крупную группировку для удара под Смоленском. По его требованию на линии Смоленска был создан оборонительный рубеж, для защиты которого сосредоточены значительные силы. Смоленское сражение летом 1941 года было одним из крупнейших сражений Великой Отечественной войны.
Под руководством Верховного Главнокомандующего осуществляли Смоленскую операцию войска Брянского (генерал Еременко), Резервного (генерал Жуков), и Западного (Маршал Тимошенко) фронтов. Здесь был нанесен удар, который вынудил немцев отступить. Наибольшего успеха добилась 24-я армия Резервного фронта под командованием генерал-лейтенанта К. Ракутина. В ее составе сражались четыре дивизии НКВД и четыре сибирские дивизии.
К 4-му сентября дивизии сибирской 24-й армии, охватив фланги врага в районе Ельни, вынудили его отступить. Какой подвиг под Ельней мог бы совершить Жуков без 24-й армии? Правда и то, что Сталин именно Жукова выбрал для совершения этого подвига. Но ведь это лишь один, хотя и самый важный, участок огромного фронта. А Сталину приходилось думать обо всем фронте.
Смоленское сражение, включающее 650 километров по линии фронта и 250 по глубине, по своему размаху приобрело стратегический характер и оказало большое влияние не только на боевые действия на московском направлении, но и на весь ход Великой Отечественной войны. Оно длилось 2 месяца — с 10 июля по 10 сентября 1941 года. Здесь действовала самая крупная группировка немецко-фашистской армии, насчитывавшая 63 дивизии, 1/3 всех войск, вторгшихся в пределы нашей страны.
Для ведения наступления на Смоленск и дальнейшего наступления на Москву враг сосредоточил группу армий «Центр» и часть сил из состава группы армий «Север». Всего участвовало в боях около миллиона солдат и офицеров, почти 5 000 орудий и минометов, более 1 000 танков и 1 000 самолетов. Враг превосходил наши войска в людях почти в 2 раза, в орудиях и минометах — в 2,4 раза, в самолетах — в 4 раза. Смоленское сражение означало срыв «Блицкрига».
Следует отметить и то, что огромную роль в этом сыграло то, что еще в 1939 году Сталин сумел отодвинуть нашу западную границу на 250 — 300 километров и тем создал условия, которые помешали вермахту в его наступлении в первые недели, месяцы. Об этом говорит простой расчет: от 22 июня до 10 июля немецкие войска, наступавшие со средним темпом до 34 километров в сутки, продвинулись в глубину СССР до 680 километров; 10 сентября, к концу сражения, продвинулись еще до 250 километров с темпом до 3,7 километров в сутки. И оставшиеся 250 километров до Москвы войска вермахта одолевали с огромными потерями со средним темпом уже до 2,9 километров в сутки. Если бы не вырванные у Гитлера в 1939 году 250 — 300 километров пространства от старой границы СССР, Смоленское сражение по времени стало бы битвой за Москву со всеми вытекающими последствиями. Только стратегический ум Сталина смог предусмотреть суть будущих сражений.
Оценку действиям советского Главнокомандования дал германский Генеральный штаб. Ему пришлось констатировать: «Таким образом, противник получает один месяц времени, чтобы западнее Москвы организованно укрепиться для обороны, при одновременном отражении наступления, проведенного в августе недостаточными силами. Этим самым он, в конце концов, достиг того, что для него очень важно. Постоянными угрозами нашим флангам он расколол единство (наших) сил. Одновременно ему удалось исключить непосредственную угрозу Москве и этим самым добиться большого политического успеха».
Вот так. Даже не добившись неоспоримой, переломной военной победы, Сталин остановил беспорядочное отступление Красной Армии, преследуемой по пятам войсками противника. Он сломал план захвата Москвы, сломал «Блицкриг».
Не последнюю роль в этой задержке сыграл Юго-Западный фронт в ходе героической обороны Киева. Стойко защищая Киев, советские войска оттягивали силы группы армий «Центр».
<>
Г. К. Жуков и А.И Василевский однозначно утверждают, что Сталин был великим полководцем. Но стратегическим мышлением он вполне овладел лишь после Сталинградской битвы. Но ведь и в битве за Москву решающую роль сыграли те резервы, которые были подготовлены Ставкой.
В ходе немецкого наступления на московском направлении гитлеровское командование за 67 дней боев не смогло направить на усиление группы армий «Центр» ни одной дивизии. Силы гитлеровских войск в боях истощались, а германская и европейская промышленность оказались не в состоянии восполнить потери боевой техники и вооружений.
В то же время Ставка советского Верховного Главнокомандования развернула формирование 75 резервных дивизий. А сверх того, были сосредоточены под Рязанью, Ногинском и Ряжском 24 дивизии в составе 10-й, 26-й и 61-й резервных армий. Таким образом за период оборонительных боев на подступах к Москве была развернута новая стратегическая группировка войск, которая не уступала по численности той, которая приняла удары врага в самом начале войны.
Уже в период немецкого наступления на Москву, когда немцам казалось, что один — два батальона решат судьбу сражения, Сталин подчеркивал: «Эти силы нужны нам для прыжка вперед, и использовать их в оборонительных боях не целесообразно».
В ходе Московской битвы Сталин требовал сорвать готовящиеся контрудары врага упреждающими контрударами. Один из них нанести в районе Волоколамска, другой из района Серпухова. Командующий фронтом генерал Г. К. Жуков возражал, что сил для этого у фронта нет. Сталин указал: ваш фронт имеет 6 армий. Разве этого мало?
Отдавая приказ Жукову, Сталин не раскрывал своих планов. Требуя решительных действий, он стремился измотать германские войска теми силами, которые были в распоряжении Жукова. Сталин не спешил отдавать свои резервы. Он был прав. Об этом свидетельствуют немецкие генералы. Гальдер и Бок с раздражением отмечали, что советскими ударами была выведена из общего строя 4-я армия фельдмаршала Клюге. 19 ноября Гальдер был вынужден докладывать Гитлеру, что группа армий «Центр» приостановила наступление. Таким образом, начальник Генерального штаба вермахта, по существу, подтвердил правильность приказа Сталина.
Роль Сталина в победе под Москвой очень велика. Речь идет не только о правильных и дальновидных решениях, но и о личном мужестве, о твердой уверенности в успехе. Когда в Москву прибыли резервы из Сибири и с Дальнего Востока, Сталин приветствовал их во время знаменитого парада 7 ноября, а потом посетил две дивизии и лично убедился в качестве их вооружения и экипировки.
В самые критические моменты Московской битвы он до последнего берег резервы, даже Жуков обижался на это. Что там обижался? Негодовал. Но Сталин пустил их в дело тогда, когда враг менее всего этого ожидал. Поэтому-то и удалось противника не просто оттеснить, но и разгромить, отбросить от столицы. Таким образом, Сталин в военном искусстве вносил свой вклад, проявляя заботу о подготовке резервов и наиболее целесообразном их использовании.
А все-таки, могли ли немцы взять Москву? Даже немецкие генералы из высшего командования вермахта считают, что могли, если бы в штурме Москвы участвовала такая группировка войск, какая участвовала в первоначальном ударе 22 июня 1941 года.
По свидетельству участников событий в ходе Московской битвы не выдержали нервы даже у Жукова. Он попросил у Сталина подкрепления, но не получил его. Его штаб находился в деревне Перхушково и был полуокружен немцами. Он попросил Верховного перевести свой штаб на Белорусский вокзал. Сталин ему ответил: «Если вы попятитесь до Белорусского вокзала, я займу ваше место». Об этом рассказывал генерал Артемьев.
Маршал Голованов рассказал о таком эпизоде: «Жуков прислал генерала Соколовского к Василевскому… чтобы тот в Генштабе принял узел связи для Западного фронта. Василевский (тогда еще лишь генерал-майор) позвонил Сталину и тот дал нагоняя Жукову. А ведь этот факт ни сколько не принижает роли Жукова, а показывает, сколько было тревог, сомнений и опасений. Не только у Жукова.
И снова страницы из дневника генерала Гальдера.
»5 декабря. Противник прорвал наш фронт в районе Калинина…
6 декабря. В результате наступления противника на северный фланг 3-й армии возникла необходимость отвода наших войск южнее Волжского водохранилища.
7 декабря. События этого дня опять ужасающи и постыдны.
8 декабря. Группа армий «Центр» ни на одном участке фронта не в состоянии сдержать крупное наступление. Нам грозит опасность быть разбитыми.
12 декабря… Во 2-й армии обстановка критическая.
13 декабря… В районе Тулы глубокий прорыв противника.
17 декабря… На участке 9-го армейского корпуса, по-видимому, творится свинство.
19 декабря… 4-й армии грозит опасность быть окруженной.
23 декабря… 9-я армия отошла в результате сильных атак противника". А затем три дня подряд записи в дневнике начинаются с фразы: «Очень тяжелый день!».
В журнале боевых действий 3-й танковой группы 14 декабря записано; «Вокруг то и дело можно видеть поодиночке двигающихся солдат, кто пешком, кто с коровой на веревке… Вид у людей безразличный, безучастный».
Свидетельство немецкого солдата: «Дороги усеяны мертвыми лошадьми и разбитыми машинами. Закутанные в тряпье бесформенные фигуры, ковыляющие по дороге».
Свидетельство гитлеровского генерала Гудериана: «У нас остались собственно только вооруженные шайки, которые медленно бредут назад». Это тот самый Гудериан, который обещал Гитлеру: «Если у меня останется хотя бы один танк, я на нем въеду в Москву». Вот уж поистине «не хвались, идучи на рать».
А Гитлер требовал: «Не отходить!», а когда понял, что это невозможно, рассердился: «Если немецкий народ не готов к самопожертвованию, ладно — тогда он должен исчезнуть… Если представить себе, что Фридриху Великому противостояли силы в 12 раз большие, то мы себя должны называть не иначе, как дерьмо. Ведь на этот раз превосходство на нашей стороне. Разве это не позор?»
Упала вера в непобедимость вермахта. Потребовались жесткие репрессивные меры — был издан приказ о сформировании ста штрафных рот для солдат и десяти штрафных батальонов для офицеров, провинившихся в нарушениях дисциплины, трусости или неустойчивости. В этих штрафных ротах и батальонах провинившиеся искупали свою вину кровью.
Были сформированы специальные отряды заграждения, которые располагались позади неустойчивых дивизий. Военно-полевые суды вермахта в эти зимние месяцы репрессировали более 60-ти тысяч солдат и офицеров.
И это было под Москвой, а не под Берлином.
И. Фон Риббентроп, министр иностранных дел Германии писал: «Любой другой народ после сокрушительных ударов, полученных в 1941 — 1942 гг. вне всякого сомнения, оказался бы сломленным. Если с Россией этого не случилось, то своей победой русский народ обязан только железной твердости этого человека, несгибаемая воля и героизм которого и призвали, и привели к продолжению сопротивления. Создание Красной Армии — грандиозное дело, а сам Сталин без сомнения — историческая личность совершенно огромного масштаба».
<>
Немецко-фашистское командование рассчитывало в 1942 году не только привести нашу страну к «военному краху», но и к ее экономической катастрофе. Для Германии сложились наиболее благоприятные условия для мобилизации экономических и военных ресурсов за счет военной продукции, сырья оккупированных и зависимых государств.
В Советском Союзе в 1942 году все еще продолжалась перестройка народного хозяйства. Из-за недостатка вооружений и технических средств задерживалось формирование резервных армий. Помощь Советскому Союзу со стороны Англии и США была совершенно ничтожной.
К июлю 1942 года на советско-германском фронте Германия вместе со своими союзниками имела наибольшее за все время войны количество дивизий — около 270, т. е. в 1,4 раза больше, чем в момент нападения на СССР. Численность вооруженных сил возросла на 700 тысяч человек. Повысилось и качество вооружения.
Но созданное противником превосходство уже не было таким значительным, как в начале войны. На направлениях главных ударов группировки врага в 1,5 — 3 раза превосходили оборонявшиеся советские войска. Уже не в 6 — 8 раз, как в начале войны. Однако, этим группировкам удалось продвинуться к Сталинграду и на Северный Кавказ. Объясняется это тем, что маневренность немецко-фашистских войск была значительно выше, чем советских. На германскую армию работали не только германские, но и французские, и итальянские, и чешские автозаводы, и даже американские заводы фирмы «Дженерал Моторс», которые производили ¾ всех большегрузных автомобилей с повышенной проходимостью.
23 марта 1942 года в донесении внешней разведки о планах гитлеровского командования на лето говорилось: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться к Сталинграду и на Северный Кавказ… Немцы предпримут основные операции против Москвы и Ленинграда, так как захват их для немецкого командования является делом престижа».
Еще определеннее эти планы звучат в директиве Гитлера № 41 от 5 апреля 1942 года:
«1. Общие первоначальные планы кампании на востоке остаются в силе; главная задача состоит в том, чтобы, сохраняя положение на центральном участке, на севере взять Ленинград и установить связь с финнами, а на южном фланге фронта осуществить прорыв на Кавказ, захватить нефтяные районы на Кавказе…»
Захват Москвы остается в силе. В том и состоит одно из главных предназначений Ржевских операций — не допустить прорыва немецких армий на юг. А Москва на Ржевском направлении сдерживала гитлеровские войска, не давая им возможность рвануть и в сторону Ленинграда, и на юг. Советское Верховное Главнокомандование на лето 1942 года решило главные усилия сосредоточить на юге, не ослабляя Московского направления.
Прежде, чем была достигнута победа под Сталинградом, нужен был перелом в тылу, в производстве танков, самолетов, орудий, снарядов. А для этого нужны были сталь, уголь, электроэнергия, станки. Нужно было формирование танковых, воздушных, общевойсковых армий, нужен был четко работающий транспорт. Во всем этом гитлеровская Германия имела превосходство к началу нападения на Советский Союз.
Это признают и немецкие генералы. Э. Манштейн написал после войны: «Как бы удивительна не была энергия, с которой Гитлер организовал повышение производства военной продукции, все это не могло сравниться с масштабами роста у противника. Если мы во второй половине 1943 года ежемесячно могли выпускать около 500 танков, то советская промышленность выпустила в несколько раз больше». Прав Манштейн. Более 2 000 танков ежемесячно выпускала советская промышленность.
Командующие войсками фронтов, армий для проведения успешных операций просили у Сталина и технику, и резервы. С этим и завоевывали славу, награды. К началу Сталинградской битвы на вооружении было 77 000 танков и САУ и 3 254 самолета. Г. Гудериан в 1943 году отмечал, что немецкое командование было сильно обеспокоено усилением советской танковой мощи. К началу Курской битвы наш перевес в вооружениях уверенно нарастал. Так, у немцев было 54 000 орудий и минометов, а у нас — 99 000. Перевес в 1,8 раза, 5 800 немецким танкам противостояли 9 580 советских танков и САУ. Превосходство более, чем полуторное. В немецкой армии было 3 000 самолетов, у нас — 8 300. Превосходство в 2,9 раза, почти трехкратное.
Производство вооружений в СССР непрерывно нарастало. Мы оказались единственной страной в мире, где машиностроительное производство к концу войны существенно выросло.
Огромную роль в бесперебойной подаче грузов фронту в район Сталинграда сыграл подвиг воинов железнодорожных войск. Всего за сто дней была построена железная дорога протяженностью 240 километров и сдана к началу Сталинградской битвы. По ней к началу наступления было подано 100 тысяч вагонов различных грузов.
О том, как рождался замысел контрнаступления под Сталинградом, рассказывают Жуков и Василевский. 12 сентября на вопрос Сталина о том, что нужно, чтобы ликвидировать коридор противника и соединиться Юго-Восточному и Сталинградскому фронтам, Жуков перечислил необходимые для этого силы. Василевский поддержал его.
Жуков описывает в деталях: Сталин достал свою карту с расположением резервов Ставки, долго и пристально ее изучал. Жуков и Василевский отошли подальше от стола в сторону и очень тихо начали обсуждать, что, видимо, надо искать какое-то иное решение. Внезапно, подняв голову от карты, Сталин спросил: «А какое иное решение? Идите и думайте». 13 сентября Жуков и Василевский работали в Генеральном штабе, а затем изложили Верховному Главнокомандующему общий замысел контрнаступления. Сталин одобрил его и в конце сентября Сталин, Жуков и Василевский детально обсуждали план, после чего план был подписан и утвержден. Именно Сталин решал вопрос, какими силами осуществлять прорыв немецкой обороны, окружение лучшей и сильнейшей 6-й армии Паулюса, ее разгром и дальнейшее наступление.
Момент для нанесения контрудара был выбра
дата: 2.10.2009 Верхний уровень
