ТАМ, ГДЕ ДЕЛО В РУКАХ КОММУНИСТОВ

Село Верхняя Серебрянка Ровеньского района, в котором располагается коллективное хозяйство СПК «Белогорье», уже внешне заметно отличается от многих сёл современной России: добротные дома, покрашенные заборы, к каждому дому подведён газ, асфальтовая лента дороги ведёт вглубь села. А когда знакомишься с жизнью верхнесеребрянцев ближе, возникает ощущение, будто попал в советское прошлое. Забота о тружениках чувствуется во всём. Коллективное хозяйство поддерживает и личные хозяйства крестьян: помогает сеном и зерном для птицы и скота, бесплатно перепахивает огороды; помогает и в строительстве домов. Пенсионеры, ветераны войны и труда получают материальную поддержку…

Между тем,  немногим более десятилетия назад хозяйство было на грани уничтожения. В 1998 году его долг составил девять миллионов рублей, три года не платили за электроэнергию, не ремонтировались производственные помещения, техника износилась, очень плохо было с кормами – и, соответственно, суточный удой составлял еле-еле 600 граммов от коровы; люди месяцами не получали зарплату.

В этот критический момент хозяйство возглавил Владимир Петрович Кобыльник. В нашем разговоре он вспомнил, что прежде, чем принять окончательное решение, посоветовался с отцом. Тот сказал: «Берись. Докажи, что при разорительных реформах в сельском хозяйстве трудовой коллектив жизнеспособен. Трудно будет, но ты же коммунист». Замечу, что Владимир Петрович, тогда профсоюзный работник, вступил в партию в 1990-м году, когда подавляющее большинство профсоюзного руководства спешно «демократизировалось».

Когда Кобыльника избирали председателем хозяйства, он не сулил сладкой жизни на следующий день после его избрания. Напротив, выдвинул жёсткое условие: «Строгая трудовая дисциплина. Ни пьянок, ни воровства не допущу». Возможно, именно это и убедило колхозников в серьёзности намерений «человека со стороны».

Спрашиваю Владимира Петровича, как же ему удалось поднять хозяйство из разрухи в условиях, когда на помощь государства надеяться не приходилось? 

- Начали с оптимизации. Сейчас это слово приобрело недобрый смысл – под ним понимают разрушение, но у нас это была действительно оптимизация: приходилось срочно решать, что надо оставить, от чего придётся отказываться. Вместо двух производственных участков решили иметь один, из трёх животноводческих ферм сделали две – учитывая пригодность помещений. Чтобы поддержать животноводство, обратились за помощью к украинским соседям, те помогли кормами. Достаточно быстро стали давать эффект строгая дисциплина во всём и режим экономии: вместо 306 тонн солярки в год стали расходовать 170 тонн, вместо 120 тонн бензина – 35 тонн, вместо 70 тысяч киловатт-часов стали потреблять 25 тысяч. Но деньги были нужны срочно: нас осаждали почти двести кредиторов. И пришлось пойти на меру, к которой душа никак не лежала: произвести выбраковку крупного рогатого скота. Вырученные средства  позволили рассчитаться с долгами и стали какой-то основой развития хозяйства.

- Какие результаты это развитие дало?

- Чтобы повысить плодородие полей и заготавливать на зиму достаточное количество кормов, перешли на травопольную систему – и не ошиблись: считавшиеся плохими поля теперь дают до 30 центнеров с гектара. Заметно увеличилось поголовье КРС, а надои выросли в три с лишним раза. Мы капитально отремонтировали животноводческие фермы, подвели к ним подъездные пути, установили молокопровод, охладители молока. В последние годы мы смогли выделить достаточные средства на пополнение машинно-тракторного парка новой техникой.

Во всём этом заслуга не только руководства хозяйства, - подчеркнул Владимир Петрович, -  но и, прежде всего, самих тружеников. Без их добросовестного отношения к делу, без их инициативности, наши планы остались бы на бумаге. У нас, как в былые времена, появились ударники труда. Назову некоторых из них. Это доярки Анна Александровна Бурлуцкая, Любовь Григорьевна Клименко, Елена Васильевна Косолапова, механизаторы Николай Васильевич Бурлуцкий, Иван Николаевич Нихаенко. И атмосфера в коллективе сейчас совсем иначе, чем была десятилетие назад. Подходит посевная, предстоит большой объём работ, но каких-то опасений у людей нет. Вся необходимая техника уже в строю, подготовлены семена, завозятся необходимые минеральные удобрения, люди чётко ознакомлены со своей будущей работой.

- В последние годы власть много говорит о своём решительном намерении всерьёз взяться за поддержку сельского хозяйства. Ощущаете ли вы серьёзность этих намерений на себе?

- Какое там. В закромах нашего хозяйства лежит тысяча тонн добротного зерна. А продать его по сколько-нибудь приемлемой цене мы не можем. Нам дают за килограмм три рубля, - а обошёлся он нам в четыре рубля. За молоко нам дают меньше, чем в магазине стоит бутылка газировки. Разве это дело? Зато тонна селитры в декабре стоила четыре тысячи, а в феврале – уже восемь тысяч! А  цены на технику, на ГСМ?! Какая тут поддержка сельского хозяйства. Иногда мне кажется, что наша верховная власть просто ненавидит сельское хозяйство. А ведь отнесись к сельскому труженику с уважением, дай ему возможность проявить себя в полную силу – и он накормит всю страну высококачественной продукцией.