Фальсфикаторы-мародёры истории Великой Отечественной войны

Одним из стереотипов, назойливо внедряемых в общественное сознание наших современников, стал        миф о судьбе тех советских солдат и офицеров, которым удалось вырваться из немецкого  плена. Лгущие о советском прошлом писцы рисуют душераздирающую картину, как бывшие советские военнослужащие,  освобожденные из немецких концлагерей, едва ли не поголовно отправлялись в лагеря или как минимум в штрафбаты.

Вообще-то, элементарный здравый смысл подсказывает, что военнослужащие, вернувшиеся из плена, должны быть подвергнуты проверке органами контрразведки – хотя бы потому, что среди них заведомо имеется некоторое количество вражеских агентов. Немцы активно использовали этот канал для засылки своей агентуры. Вот что писал по этому поводу в своих мемуарах начальник VI управления РСХА бригаденфюрер СС Вальтер Шеленберг: «В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах вглубь русской территории. Их основной задачей наряду с передачей текущей информации было политическое разложение населения и диверсии… Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали  в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе».  

Немецкая разведка полагала, что если хотя бы один из десяти ее агентов выполнит задание, то это уже будет успехом.

Таким образом, подписанное И.В.Сталиным 27 декабря 1941 г. постановление ГКО СССР № 1069 сс о государственной проверке (фильтрации) военнослужащих Красной Армии, бывших в плену или в окружении войск противника, являлось вполне обоснованным и более чем своевременным.

Во исполнение этого постановления приказом наркома внутренних дел   № 001735  от 28 декабря 1941 г. были сформированы армейские сборно-пересыльные пункты (СПП) и организованы спецлагеря.  Попадавший туда контингент делился на три учетные группы: 1-я – военнопленные и окруженцы; 2-я – рядовые полицейские, деревенские старосты и др. граждане, подозреваемые в изменнической деятельности;  3-я – гражданские лица призывного возраста, проживавшие на территории, занятой противником.

Каковы же были результаты этой проверки? Может, и в самом деле из фильтрационных  лагерей бывших советских военнопленных скопом гнали на Колыму? Чтобы разобраться в данном вопросе, обратимся к архивным документам. На 1 марта 1944 г. через органы НКВД прошли 312594 бывших военнослужащих Красной Армии, побывавших в плену или окружении. Дальнейшая их судьба сложилась так: убыло в райвоенкоматы для дальнейшего направления в Красную Армию 223.272 чел.(71,4%). Передано на работу в оборонную промышленность 5716 чел.(1,8 %), на укомплектование конвойных войск НКВД 4337 (1,4 %), убыло в госпитали  1529 (0,5 %), в штрафбаты – 8255 (2,6 %), арестовано 11283 (3,6%), умерло 1799 (0,6 %).

Таким образом, 75,1 % бывших пленных благополучно прошли проверку и были направлены в армию, народное хозяйство, на лечение. Арестовано же и отправлено в штрафбаты всего 6,2 %. 56403 человека из общего числа упомянутых бывших военнопленных к тому времени пока еще проходили проверку.

Вплоть до конца войны подавляющее большинство (свыше 90 %) советских военнослужащих, освобожденных из немецкого плена, после необходимой проверки в спецлагерях НКВД возвращались в строй или направлялись на работу в промышленность. Около 4 % было арестовано и примерно столько же направлено в штрафбаты.

Окончательные итоги проверки советских военнопленных и гражданских лиц, освобожденных после войны, выглядят следующим образом. К 1 января 1946 г. было репатриировано 4.199.488 советских граждан (2.660.013 гражданских и 1.539.475 военнопленных), из них 1.846.802 поступило из зон действия советских войск  за границей и 2.352.686 принято от англо-американцев и прибыло из других стран.

Из упомянутых 4.199.488 советских граждан, вернувшихся на Родину, к месту жительства направлено  2.146.126 (80,68 %) гражданских лиц и 281.780 (18,5 %) военнопленных, призвано в армию 141.962 (5,34 %) гражданских лиц и 659.190 (42,82 %) военнопленных, зачислено в рабочие батальоны наркомата обороны СССР 263.647 (9,91 %) гражданских лиц и 344.448 (22,37 %) военнопленных. Находилось на сборно-пересыльных пунктах и использовалось на работах при советских воинских частях и учреждениях за границей 61.538 гражданских лиц и 27.930  военнопленных.

В распоряжение НКВД СССР передано было 46.740 (1,76 %) гражданских лиц и 226.127 (14,69 %) военнопленных. Лишь 14,69 % освобожденных(репатриантов) подверглись репрессиям, Как правило, это были власовцы и другие пособники оккупантов.

Так, согласно инструкции, имевшейся у начальников проверочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду: руководящий и командный состав власовской армии, органов полиции, «народной стражи», национальных легионов и др. подобных организаций; рядовые полицейские и рядовые участники перечисленных организаций, принимавшие участие в карательных экспедициях; бывшие военнослужащие Красной Армии, добровольно перешедшие на сторону противника; бургомистры, сотрудники гестапо и других немецких карательных и разведывательных органов, сельские старосты, являвшиеся активными пособниками оккупантов.

Ненавистники России продолжают активно эксплуатировать тему заградотрядов.

27 июня 1941 г. 3-е Управление НКО СССР (военная контрразведка) издало директиву № 35523 о работе своих органов в военное время. В ней, в частности, была предусмотрена: «Организация подвижных контрольно-заградительных отрядов на дорогах, железнодорожных узлах, для прочистки лесов и т.д., выделяемых командованием с включением в их состав оперативных работников Третьего управления с задачами: а)  задержания дезертиров; б) задержания всего подозрительного элемента, проникшего на линию фронта; в) предварительного расследования, производимого оперативными работниками органов Третьего управления НКО (1-2 дня) с последующей передачей материалов вместе с задержанными по подсудимости».

17 июля 1941 г. постановлением ГКО № 187 сс органы Третьего управления НКО преобразованы были в особые отделы и переданы в подчинение НКВД. Особые отделы дивизий, корпусов, армий осуществляли службу заграждения путем выставления засад, постов и дозоров на войсковых дорогах, дорогах движения беженцев и других путях движения с тем, чтобы исключить возможность какого бы то ни было просачивания военнослужащих, самовольно оставивших боевые позиции. Они тщательно проверяли каждого задержанного командира и красноармейца с целью выявления дезертиров, сбежавших с поля боя. Всех установленных дезертиров немедленно арестовывали и вели следствие для предания их суду военного трибунала. Всех отставших от части военнослужащих организовывали повзводно (поротно) и направляли в штаб соответствующей дивизии. В особо исключительных случаях, когда обстановка требовала принятия решительных мер для  немедленного восстановления порядка на фронте, начальнику особого отдела было дано право расстрела дезертиров на месте. Заградотряды тщательно проверяли всех без исключения военнослужащих, неорганизованно пробирающихся с фронта в советский тыл, с целью выявления и разоблачения агентуры врага.

17 сентября 1941 г. директивой ставки ВГК № 001919 командующим войсками фронтов, армиями, командирам дивизий было предписано создать заградотряды в стрелковых дивизиях. В отличие от продолжавших действовать заградотрядов НКВД, ориентированных на задержание дезертиров и подозрительных элементов, армейские заградотряды созданы были с целью не допускать самовольного отхода частей. Эти подразделения были крупнее (батальон на дивизию вместо взвода), и их личный состав комплектовался не их военнослужащих НКВД, а из обычных красноармейцев. Они имели право применять оружие – не для расстрела отступающих частей и подразделений из пулеметов, а для  ликвидации инициаторов паники и бегства.

5 июля 1943 года началась битва на Курской дуге – последнее крупное наступление немцев на Восточном фронте. В этот день на участке, входившем в состав 13-й армии Центрального фронта, 2-й батальон 47-го стрелкового полка 15-й дивизии во главе с командиром батальона капитаном Ракитским самовольно оставил свой рубеж и панически отступил в тыл дивизии, где был задержан заградотрядом и возвращен в бой.

С 5 по 10 июля 1943 г. заградительные отряды Воронежского фронта задержали 1870 человек. Большинство из них составляли военнослужащие, потерявшие связь со своими подразделениями. В процессе их фильтрации было выявлено и арестовано 6 дезертиров, 19 членовредителей и 49 трусов и паникеров, бежавших с поля боя. Остальные задержанные были возвращены в строй.

29 октября 1944 года нарком обороны И.В.Сталин подписал приказ № 0349 «О расформировании отдельных заградительных отрядов».

Таким образом, заградительные отряды задерживали дезертиров и подозрительный элемент в тылу фронта, пресекали панические настроения трусов, в критических ситуациях сами вступали в бой с немцами, а когда военно-стратегическая ситуация изменилась героическими усилиями армии и народа, они стали выполнять функции комендантских рот. Выполняя свои прямые задачи, заградотряд мог открыть огонь над головами бегущих подразделений или расстрелять трусов и пани­кёров перед строем — но непременно в индивидуаль­ном порядке. Однако никому из исследователей пока ещё не удалось найти в архивах ни одного факта, кото­рый подтверждал бы, что заградительные отряды стре­ляли на поражение по своим войскам. Не приводятся такие случаи и в воспоминаниях фронтовиков.

Генерал армии Герой Советского Союза П.Н.Лащенко:

«Да, были заградительные отряды. Но я не знаю, что­бы кто-нибудь из них стрелял по своим, по крайней мере на нашем участке фронта. Уже сейчас я запрашивал архивные документы на этот счёт, таких документов не нашлось. Заградотряды находились в удалении от пе­редовой, прикрывали войска с тыла от диверсантов и вражеского десанта, задерживали дезертиров, которые, к сожалению, были; наводили порядок на переправах, направляли отбившихся от своих подразделений солдат на сборные пункты.

Скажу больше, фронт получал пополнение, есте­ственно, необстрелянное, как говорится, пороху не ню­хавшее, и заградительные отряды, состоявшие исклю­чительно из солдат уже обстрелянных, наиболее стой­ких и мужественных, были как бы надёжным и сильным плечом старшего. Бывало нередко и так, что заградотряды оказывались с глазу на глаз с теми же немецкими танками, цепями немецких автоматчиков и в боях несли большие потери. Это факт неопровержимый».

(О штрафбатах)

Наряду с заградительными отрядами злопыхательские перья муссируют  лживые слухи о штрафных батальонах. Если верить нынешней газетной, радио- и  телевизионной стряпне вроде сериала «Штрафбат» Володарского и Досталя, создается впечатление, будто Великую Отечественную войну Советского Союза выиграли исключительно штрафники, подгоняемые сзади пулеметными очередями заградотрядов. В то  время, как остальная Красная Армия, т.е. миллионы солдат и офицеров, надо полагать, только мешались у них под ногами.

Как известно, штрафные роты и батальоны были созданы в  Красной Армии согласно знаменитому приказу наркома обороны СССР И.В.Сталина № 227 от 28 июля 1942 г., в котором предписывалось: «1. Военным Советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:… в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.

2. Военным Советам армий и, прежде всего, командующим армиями:…в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости…»

Давайте выясним, какое количество штрафных подразделений было сформировано в Красной Армии, и сколько человек прошли в них «исправление огнем».

Среднемесячное число штрафных батальонов, например, в 1944 г. было 11, штрафных рот – 243.При этом среднемесячная численность штрафников в батальоне составляла 225 человек, в штрафной роте – 102 человека, а их общая среднемесячная численность во всех штрафных частях – 27 326 человек. Для сравнения -  среднемесячная численность Действующей Армии в том же году составляла 6 млн. 550 тыс. 425 человек. Нетрудно подсчитать, что доля штрафников достигала всего лишь 0,42 % численности Действующей Армии.

Однако следует учесть большую «текучесть кадров» среди штрафников, поскольку время нахождения в переменном составе штрафной части не могло превышать трех месяцев. Поэтому сравним данные за всю войну. Согласно архивным отчетно-статистическим документам, численность ежегодно направляемых в штрафные роты и батальоны составила: в 1942 г. – 24 993, в 1943 г. – 177 694, в 1944 г. – 143 457, в 1945 г. – 81 766. Всего «штрафу» подверглись 427 910 человек. С другой стороны, через Вооруженные Силы за время войны прошли 34 млн.476 тыс.720 человек. Получается, что доля  военнослужащих, побывавших в штрафных ротах и батальонах составляет всего лишь 1,24 %. Но необходимо отметить, что, поскольку штрафникам поручались наиболее сложные боевые задачи, потери как постоянного, так и переменного состава штрафных частей были более высокими, чем в обычных частях. При всем этом вклад штрафников в Победу оказывается относительно скромным. Кроме всего прочего из этих цифр ясно, что никакой самостоятельной роли штрафные подразделения, рассредоточенные вдоль линии огромного фронта, сыграть в сражениях не могли. Вольно или невольно помешав однажды боевому успеху своих подразделений и представ за это перед судом военного трибунала, штрафники впоследствии компенсировали Действующей Армии эффект упущенной выгоды своим натиском на врага, но производили они его, как правило, на весьма ограниченном участке. Возвращали долг армии и стране, восстанавливали свое однажды утраченное доброе имя и, если оставались живы после полученного ранения, переводились в обычные части с правом на прежние воинские звания и прежние боевые награды.

(О потерях в Великой Отечественной войне)

Много лет наши соотечественники слышат злорадные разлагольствования разного рода мудреек – лысых, кудреватых, кудлатых – по поводу огромных потерь, понесенных  Красной Армией во время Великой Отечественной войны Советского Союза. Об одном из таких «властителей дум» - Солженицыне- известный  солженицыновед Владимир Сергеевич Бушин пишет: «Никто другой так злобно и грязно не клеветал на фронтовиков и на всю Красную Армию, на ее полководцев, на всю Великую Отечественную войну, никто так бесстыдно не нахваливал генерала Власова и других предателей, как это делает Александр Исаакиевич». «Война велась, - говорил Солженицын – не считаясь с дивизиями, с  корпусами, с миллионами людей… Мы потеряли во Второй мировой войне от пренебрежительного и неряшливого ее ведения 44 миллиона человек». Солженицын стремился своим цинизмом, своей ненавистью к «этой стране» засалить трагизм факта. Во-первых, суверенитет, свобода, независимость страны не имеют и не знают цены. Во-вторых, до поры до времени эти спекуляции сходили ему и его «источникам» с рук. Тем временем авторский коллектив во главе с  генерал-полковником Г.Ф. Кривошеевым в течение нескольких лет провел комплексное статистическое исследование на основе архивных материалов, содержащих сведения о людских потерях. Выяснилось, что вопреки солженицыным и другим мудрейкам, потери советских и немецких войск оказались примерно сопоставимыми, а большие цифры наших потерь вызваны сознательным уничтожением фашистами наших пленных -  смертность в их плену была гораздо выше, чем в советском.

Оценку потерь в годы принято проводить раздель­но по Вооруженным Силам и гражданскому войны (мирному) населению.

К началу войны (на 22 июня 1941 г.) в Крас­ной Армии и ВМФ числилось 4 млн. 827 тыс. военнослужащих списочного состава. Кроме того, на довольствии НКО и НКВМФ числилось около 75 тыс. военнослужащих и военных строи­телей, проходивших службу в гражданских ведомствах. За четыре года  войны в Вооруженные Силы СССР было мобилизовано еще 29 млн. 575 тыс. чел., то есть более половины всех занятых в сфере матери­ального производства и в непроизводственных отраслях народного хо­зяйства. Таким образом, вместе с кадровым составом за годы войны в армию, на флот и военные формирования других ведомств было призвано более 34 млн. 476 тыс. чел.

За годы войны из Вооруженных Сил СССР убыло по различным  причинам в общей сложности 19 млн. 851 тыс. 200 чел., или 57,58% от общего числа всех призывавшихся или состоявших на военной служ­бе. Более половины этой убыли составили безвозвратные потери: уби­то, умерло от ран и болезней и погибло в результате происшествий — 6885,1 тыс. военнослужащих; попало в плен и пропало без вести — 4559 тыс. военнослужащих. Суммарно — 11 млн. 444 тыс. 100 чел.

Исключаем из общего числа потерь Вооруженных Сил СССР военнослужащих, повторно призванных на освобожденной территории страны, которые ранее были включены в потери Вооруженных Сил СССР как попавшие в окруже­ние или без вести пропавшие (939,7 тыс.), а также военнослужащих, вернувшихся из плена по окончании войны (1836 тыс. чел.).

Таким образом, фактическое число безвозвратных потерь советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне но официальным данным составляет 8 млн. 668 403 чел.

Политика геноцида на оккупированной советской земле исходила из идеи Гитлера об уничтожении людей «низшей расы». Она была превращена в конкретные программы, планы, многочисленные инструкции. Таковым является так называемый «Генеральный план Ост». Он содержит ужасающие подробности физического уничтожения советских людей. «Для нас, немцев, важно ослабить русский народ в такой степени, чтобы он не был в состоянии помешать нам установить немецкое господство в Европе» - так говорилось в одном из толкований плана «Ост».

Заранее были отработаны методики массовых расстрелов, крематориев в концентрационных лагерях смерти, налажена промышленная утилизация останков миллионов умерщвленных людей. Для исполнения преступных планов были подготовлены кадры профессиональных убийц. Злодейские правила поведения на оккупированной земле прививались и каждому солдату вермахта. Например, в одном из пунктов «Памятки немецкого солдата» было записано: «У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик. Убивай, этим самым спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навек». Эти наставления осуществлялись на всей оккупированной территории.

Общая величина безвозвратных потерь среди гражданского (мирного) населения оккупированных территорий СССР составила 18,3 млн.чел., что соответствовало 25 % от общей численности населения на территориях, находившихся под оккупацией. К указанной величине людских потерь среди гражданского населения надо присовокупить советских граждан, не возвратившихся с территории рейха и оставшихся за рубежом. По данным органов по репатриации, их число за годы войны составило 451,5 тыс.чел.

Согласно исследованию авторитетных военных историков генерала В.В.Гуркина и полковника О.Г.Гурова, общие безвозвратные потери фашистского блока в Великой Отечественной войне оцениваются в 10 млн. 351 тыс. чел. При этом 6 млн. 46 тыс. чел. составили безвозвратные потери германских вооруженных сил на советско-германском фронте, 1 млн.5 тыс. чел. – безвозвратные потери стран фашистского блока (Италии, Финляндии, Венгрии, Румынии) на советско-германском фронте и примерно 3 млн. 300 тыс. чел. -  потери среди гражданского (мирного) населения нацистского рейха.

Установленное современной наукой соотношение без­возвратных потерь во Второй мировой войне между СССР и фашист­ским блоком составило 2,88 :1; при этом потери сторон по Вооружен­ным Силам, соотносились как 1,23 : 1, а потери по мирному населению как 5,54 : 1. Последнее соотношение — значительный разрыв между абсолютной величиной и относительным весом безвозвратных потерь СССР и стран фашистского блока среди мирного населения (18,3 млн. чел. против 3,3 млн. и 67,85% против 35,30%) — служит лишним дока­зательством характера Второй мировой войны и целей в ней каждой из сторон.

 «Немцы ошеломлены», - доносило в Ставку ВГК командование 1-го Белорусского фронта. Взяв в жесточайших боях Берлин, русские вместо мести побежденным начали кормить гражданское население и налаживать мирную жизнь в городе. Об этом не надо забывать русофобам и профессиональным дипломированным лакеям-словоблудам, которые дрожащими от бешенства руками ставят «знак равенства» между фашизмом и коммунизмом (ранним социализмом), тужась опорочить гигантский социальный проект под именем  «Советский Союз».

Примечателен такой документ, сохранившийся в архиве музея Российской Армии: «Постановление Военного Совета 1-го Белорусского фронта. 31 мая 1945 года. В соответствии с постановлением ГКО № 8450 от 8.05.1945 г. «О снабжении населения города Берлина». Военный Совет фронта постановляет:

1.       Организовать снабжение молоком детей до восьмилетнего возраста за счет:

а) использования молочных ресурсов пригородов Берлина в количестве семидесяти тысяч литров молока;

б) передачи из трофейного скота пяти тысяч дойных коров для размещения на молочных пунктах в районах Берлина…»