ОТВЕТСТВЕННАЯ ДОЛЖНОСТЬ – «ТОВАРИЩ СТАЛИН»

21 декабря исполняется 131 год со дня рождения И.В. Сталина – вождя советского народа, под руководством которого наша страна за три десятилетия прошла путь от «России во мгле» до порога космической эры развития; разгромила врага, поставившего перед тем на колени всю континентальную Европу; совершила культурную революцию, которая вывела Советский Союз в безоговорочные лидеры по духовному развитию общества.

В развязанной Хрущёвым антисталинской кампании, которую потом с большим пылом продолжили «демократы», заметное места занимает тема «культа личности».  При этом всячески замалчивается то, о чём в своё время прямо сказал Михаил Шолохов: «Был культ, но была и личность».

А Сталин был личностью выдающейся по самому большому счёту, «самой выдающейся личностью», как говорил его многолетний противник      У. Черчилль уже в разгар «борьбы с культом личности».  И в основе культа личности вождя лежало искреннее восхищение им миллионов людей. Можно привести немало примеров, подтверждающих это. Ограничусь одним.

В годы Великой Отечественной войны одним из наиболее распространённых призывов, поднимавших в атаку, был: «За Родину! За Сталина!» - об этом свидетельствует множество воспоминаний, даже патологический антисоветчик Д. Балашов подтверждал это. Но ведь из стремления соблюсти культ можно поднимать тост «За Сталина!», но подниматься «За Сталина!» под пули можно лишь тогда, когда этот призыв выражает искренние чувства.

Нужно признать, что проявления этой любви к вождю нередко принимали гипертрофированные формы, - о чём Сталину прямо говорил немецкий писатель Лион Фейхтвангер. Сам Иосиф Виссарионович, судя по всему, относился к этому иронически. Так, авиаконструктор А.С. Яковлев вспоминал, что Сталин ему как-то сказал: «Вы думаете, у нас нет недостатков? И у вас есть, и у меня тоже, хотя я – «великий вождь и учитель», это мне из газет известно».

Почему же вождь не остановил распространение культа личности?

Прежде всего, надо отметить, что он не раз пресекал чрезмерные проявления  «преданности». Отвечая на письмо видного партийца, Сталин в конце заметил: «Вы говорите о Вашей преданности мне. Может быть, это случайно сорвавшаяся фраза. Может быть… Но если это не случайная фраза, я бы посоветовал Вам отбросить прочь «принцип» преданности лицам. Это не по-большевистски».

  Известно, что Иосиф Виссарионович запретил издание книжки о Сталине  для изучения её в начальных классах; запретил издание сборника своих стихов; отверг проект памятника в Берлине, в котором воину-освободителю было придано сходство со Сталиным…

С другой стороны, существует один нюанс. Есть основания утверждать, что Сталин воспринимал себя как руководителя партии и правительства несколько отстранённо – я бы сказал, «товарищ Сталин» в какой-то мере был для него должностью, которую он взялся исполнять. Об этом свидетельствует, в частности, его манера говорить о себе в выступлениях по фамилии: «Сталин писал…», «Сталин тоже ошибался» и т. п. В 90-е годы в прессе вспомнили о таком случае: увидев свой «разрегаленный» портрет, Иосиф Виссарионович сказал: «Это не я – это Сталин». И, вероятно, возвеличивание такого «товарища Сталина» вождь считал в определённой мере полезным для дела.

О каких-то личных интересах тут и речи не может быть – ответственность, налагаемая должностью «товарища Сталина» исключала это категорически. Попытки демпропаганды в конце 80-х – начале 90-х годов представить, будто Сталин купался в роскоши, умерли сами собой. И даже в передаче по «демократическому» телевидению, посвящённой Якову Джугашвили, вспоминали, что квартира у Сталина была столь мала, что Яков спал в гостиной на диване, отгороженном занавеской.

«Демократам» остаётся только «интерпретировать» - скажем, использовать то, что Сталин запретил руководству Грузинской ССР предоставить его матери роскошную квартиру, для обвинения в отсутствии сыновней любви; или, подобно Сарнову, ёрничать: Сталин, мол, «ходил в сапогах и полувоенном кителе, о котором папа говорил, что в нём пристало ходить в уборную». Но этот пассаж красноречиво характеризует самих сарновых – законченных обывателей, которым представляется диким, что человек, имеющий такую власть, не использовал её для личного «обустройства» - уж кто-то, а их нынешние кумиры в этом очень даже преуспели.

Жена Сталина, Надежда Аллилуева, ездила по Москве на общественном транспорте – такси просто было ей не по карману, поскольку жила на студенческую стипендию (она училась в Промышленной академии). У Артёма Сергеева, приёмного сына Сталина, хранилось письмо, в котором Надежда Сергеевна обращалась к мужу, уехавшему на отдых в Сочи: «Иосиф, пришли мне, если можешь, руб. 50, мне выдадут деньги только 15/IX в Пром., а сейчас сижу без копейки».

Яков после школы пошёл работать электриком, а затем не только без протекции отца, но даже без его ведома поступил в институт инженеров транспорта. Жил тоже очень скромно.

Василий, правда, любил устраивать гулянки, - но исключительно за свои собственные деньги; и, как вспоминали люди, знавшие его, в конце месяца он постоянно еле сводил концы с концами. Как-то, уже служа в армии офицером, Василий попросил отца прислать ему денег. Иосиф Виссарионович ответил: «Насколько мне известно, строевой паёк в частях ВВС КА вполне достаточен».

Подобных примеров можно привести немало. Но, думается, объяснять неприхотливость Иосифа Виссарионовича в быту только той ответственностью, которая налагала на него должность «товарища Сталина», не совсем правильно. Главное, мне кажется, в другом: дело не в том, что «хотел, но не мог позволить», а в том, что у него и не возникало желания обустраивать материально свою жизнь так, как представляют себе достойным сарновы и им подобные. Сталин был коммунистом по своей человеческой сущности – и гонка за матблагами была ему совершенно чужда.