Почему вымирает «благополучная» Белгородчина

Помнится, ещё в разгар «перестройки» новомышленцы выдвинули тезис: в ходе реформ должно сохраниться то, что экономически эффективно. На этом принципе и были основаны «радикальные реформы», начатые в 90-е годы и неуклонно продолжающиеся поныне.

Наиболее тяжёлый удар такой подход нанёс по российскому селу. Одним из его прямых последствий стало катастрофическое сокращение стада крупного рогатого скота. Белгородчина слывёт чуть ли не образцом современного ведения сельского хозяйства. Тем не менее, и здесь поголовье КРС безостановочно сокращается. Если к началу «реформ» в областное стадо насчитывало более 900 тысяч голов, то, по официальным данным, к концу 2009 года – только 268,3 тысячи голов. Главной причиной такой тенденции специалисты называют нерентабельность этой отрасли животноводства.

Если немногие сохранившиеся коллективные хозяйства стараются, даже порой в убыток себе, сохранять стадо КРС, поскольку понимают, что корова для российского села – это куда большее, нежели источник дохода, то пришедшие в сельскохозяйственное производство «эффективные собственники» плевать хотели на подобные сантименты. Их интересует прибыль, причём желательно быстрая. И для этой цели птицеводство подходит лучше всего. Вот и получается, что в структуре производства мяса по итогам девяти месяцев 2010 года в Белгородской области на долю мяса птицы приходится 60,9%, а на долю говядины 2,4%.

Белгородский губернатор Е.С. Савченко в последние годы не раз выступал с инициативой принятия программ, нацеленных на преодоление сложившейся тенденции сокращения поголовья КРС. Но пока они повышают, главным образом, рейтинг власти, потому что поголовье крупного рогатого скота всё сокращается и сокращается: если за весь 2009 год поголовье КРС сократилось на 4,1%, то только за девять месяцев 2010 года – на 4,7%.

Но самое трагичное, что в созданной реформаторами социально-экономической системе «неэффективными» оказались люди. Белгородскую область её власти стремятся представить как некий островок благополучной жизни людей. Однако реальное положение далеко от этой благостной картины. И опять-таки, в условиях, когда экономическая эффективность стала главным критерием всего, наиболее тяжело приходится селу.

Сельские малокомплектные школы начали вымирать ещё в первые годы «реформ». Введение «экономически эффективной» подушевой оплаты труда учителя (во всём мире считается показателем педагогической эффективности, напротив, малое число учеников на одного учителя) резко интенсифицировало этот процесс. В 2006 году на заседании областной Думы губернатор заявил, что при переходе на подушевую оплату труда малокомплектные школы будут «вынесены за скобки» - в них всё останется по-прежнему. Однако, на пресс-конференции по вопросам образования, не так давно проведенной в Белгородском обкоме КПРФ, были озвучены такие данные: за последние пять лет в области закрыто около ста школ – в большинстве это сельские школы.

Уничтожение сельских малокомплектных школ нам пытаются выдать за заботу о повышении качества обучения детей – мол, такие школы плохо оборудованы, оставляет желать лучшего и качество преподавания в них. Ну так решали бы эти проблемы. Например, на Кубе, в самые трудные годы «особого периода» все школы были оснащены компьютерами и 2,5 тысячи – ещё и солнечными батареями, включая 93 школы в отдалённых горных районах, в которых было по одному(!) ученику.

Но, разумеется, с позиции наших «реформаторов», этот способ решения проблемы крайне неэффективен. Куда эффективней свозить каждый день детей из нескольких сёл в одну школу. Но ведь для детей это дополнительная нагрузка, не говоря уже о том, что тем самым отнимается час или более из того времени, когда ребёнок находится под влиянием семейного воспитания, которое даже в годы «реформ» на селе остаётся важным фактором нравственного формирования личности подростка.

В советские годы, когда малокомплектные школы играли очень важную роль в образовании сельской молодёжи, наша страна входила в тройку лучших в мире по образованности населения. Теперь же Россия занимает по этому показателю 41-е место.

Заместитель председателя Комитета по образованию Госдумы профессор О.Н. Смолин, выступая перед белгородскими журналистами, сказал, что правительство подготовило новый закон «Об образовании», который, в частности, фактически ликвидирует льготы по оплате ЖКУ сельским учителям. Если так и будет, это может окончательно добить образование на селе.

В жертву экономической «эффективности» приносится и здоровье людей. В прежние времена рост коечного фонда считался одним из важных показателей развития здравоохранения. Теперь всё переменилось. В документе, подготовленном департаментом здравоохранения и социальной защиты Белгородской области, об исполнении областного закона «Об охране здоровья граждан в Белгородской области» «сокращение коечного фонда на 5899 коек круглосуточного пребывания» подаётся как повышение эффективности работы. Точно так же, и то, что от 1998 года к 2008 году количество участковых больниц в области сократилось с 35-и до 13-и. Только, подозреваю, и здесь, в первую очередь, речь идёт именно об экономической эффективности. Потому что важнейшим показателем эффективности здравоохранения является уровень смертности. А тут эффективность со знаком минус: если в 1998 году, по данным из того же документа, показатель смертности в Белгородской области составлял 14,3 на тысячу человек, то в 2008-м – 14,9.

Оправдывая закрытие сельских участковых больниц, представители власти опять же нередко ссылаются на их несовершенное оборудование. Но, во-первых, немало болезней можно лечить и при таком оборудовании; а во-вторых, в 2009 году в белгородской печати прошла информация, что в Краснояружском районе принято решение закрыть новенькое (вступило в строй в 2007 году), прекрасно оборудованное родильное отделение ЦРБ. И чем же оно мотивировано? По словам автора статьи о судьбе этого отделения больницы, «убыточностью и экономической неэффективностью».

Следствием экономической «неэффективности» людей в современной России стало их безостановочное вымирание. Вопреки ну очень оптимистичным заявлением власть предержащих, продолжает вымирать и «благополучная» Белгородская область. За девять месяцев 2010 года, по данным облстата, смертность превысила рождаемость на 3869 человек. И наиболее тяжёлые потери несёт именно село. Вымирают не только люди, но уже и целые сёла. К примеру, в прошлом году умер последний житель села Цаповки Борисовского района. И, увы, нет никаких оснований надеяться, что это село – последняя жертва нынешней социально-экономической системы.