СПЕКУЛЯНТАМ НА ИСТОРИИ НУЖНА НЕ ПРАВДА, А ПОЛИТИЧЕСКИЙ КАПИТАЛ
Сегодня мы завершаем размещение на нашем сайте материалов круглого стола «Имя Сталина останется в веках. Каким?», проведенного Белгородским обкомом СКМ РФ в Белгородском государственном университете». Предлагаем вашему вниманию сообщение на столь муссируемую демпропагандой тему репрссий, с которым выступил призёр Олимпиады по истории школьник Дима Пуль.
С именем Сталина связанно множество событий, как и героических, так и трагических. К сожалению, в наше время акцент все более делается на ошибках и неудачах Советского руководства в тот период времени. Особенно новоиспеченные демократы и правозащитники любят посетовать на репрессии. Результаты подсчетов антикоммунистами «жертв тоталитаризма» лучше всего характеризуют ироничные слова известного американского демографа Сергея Максудова: «К июню 1941 года все взрослые мужчины СССР погибли или сидели за решеткой. Все и немного больше…».
В среднем, по их подсчетам, было репрессировано 13,5 млн. чел. Однако при ближайшем рассмотрении, все их «подсчеты» и «исследования» сразу показывают себя в истинном свете.
В статье П. Краснова «Мифы о репрессиях», автор дает логически выверенный ответ: «Когда говорят о 40 миллионах репрессированных, я не верю лживым словам, я верю своим глазам. В пятиэтажном стоквартирном доме в областном центре России, где прошло мое детство, жили 23 ветерана войны, 5 из них — инвалиды, когда они выходили во двор в День Победы – кто с несколькими солдатскими медалями, кто с грудью, покрытой орденами – их не мог не заметить даже слепой. Когда мы, школьники обходили квартиры микрорайона, чтобы разносить поздравления ветеранам, то такая картина была в любом доме. И это спустя 30 лет после Войны. И опять же не было семьи, где бы кто-то не воевал, почти ни одной, где бы кто-то не погиб. Вот что такое 40 и 20 миллионов человек. Это неудивительно — количество прямых родственников в семье составляет минимум 9-10 человек (двое родителей, братья-сестры, дети). Население страны тогда составляло 190 миллионов. Вероятность того, что в любой семье будет кто-то уничтожен в результате «репрессий» одинакова с вероятностью гибели на войне, вероятность быть «посаженным» — с вероятностью службы в армии. Следовательно, если бы было не то что убито, а просто «посажено» 20 миллионов (о 40 миллионах я уже и не говорю), то практически в каждой семье должен находиться минимум один «безвинный узник».
«Когда началось «разоблачение культа личности», то народу рассказывали и объясняли о том, что «массовые репрессии имели место». Это примерно то же самое что людям, прошедшим войну или их родственникам, рассказывать о том, что она, война, оказывается была. Понятное дело, что такого оратора приняли бы за сумасшедшего. В случае же «массовых репрессий» потребовались серьёзные усилия. Не говоря о геббельсовской вакханалии, развёрнутой в «перестройку», во времена хрущёвского «разоблачения культа личности» кроме массового выпуска книг Дьякова и Солженицина (показательно, что оба они были тайными агентами НКВД, что является доказательством спланированных централизованных действий) в обязанность особо доверенных членов партии входило «разъяснение народу политики партии». Если бы массовые репрессии действительно «имели место», то это по меньшей мере странно. Вероятность того, что при 40 миллионах и даже 20 миллионах репрессированных (на самом деле согласно статистике народ «узнал» бы о репрессиях примерно начиная с 3-4 миллионов жертв) никто бы из окружающих «ничего не знал» равна вероятности того, что абсолютное большинство живущих в 41-45 гг. не знали бы о Великой Отечественной — нулю».
«Чтобы загнать последний гвоздь в крышку гроба мифа о «многомиллионных репрессиях» следует отметить, что никакой необходимости в «десятках миллионах рабов» у СССР для построения экономики не было. Эта ложь была придумана специально для дискредитации социалистической идеи и объяснения невероятных успехов СССР при проведении Индустриализации и послевоенного восстановления экономики. Рабы нужны там, где есть необходимость экономии на заработной плате, но в СССР до конца тридцатых годов она была столь низкой (продолжала сказываться разруха Гражданской войны), что её хватало только для поддержания простого воспроизводства рабочей силы. А если рабочему, грубо говоря, хватает только на хлеб, то зачем держать раба, которого надо кормить фактически так же, если нужно получить отдачу? А во что встанет содержание охраны и отвлечение большого количества рабочих рук для обеспечения конвоирования? В СССР был найден другой и очень эффективный выход — комсомольцы-энтузиасты и стахановское движение. Производительность труда комсомольцев-фанатиков была столь высока, а их требовательность к комфорту столь низка, что только законченный идиот стал бы арестовывать прекрасного работника и отправлять его в лагерь для усиленной работы. Кроме того, раб всеми силами стремится избежать наказания, поскольку работает только под его страхом и делает работу плохо. Его нельзя разместить во многих местах — крупных городах по идеологическим причинам, вблизи границ из-за угрозы нападения врага и последующего перехода обиженного на государство человека на сторону противника и так далее. В то же время идейный комсомолец не только работает без охраны, стремясь сделать работу как можно лучше и эффективнее (что многократно усиливает эффективность его труда), но и в случае нападения врага будет защищать Родину и при необходимости пойдёт в партизаны, он же без колебаний выдаст агента врага, если тот попытается установить с ним контакт. То есть преимущество комсомольского и стахановского движений перед рабским трудом настолько очевидны, что об этом не стоит более говорить. Очевидно, что в руководстве СССР идиотов не было, напротив, были исключительно умные люди. Интересно отметить, что принцип оплаты по труду в 30-е годы соблюдался строго и стахановцы зарабатывали огромные по тем временам деньги, которые нередко в три раза превышали зарплату наркома, но также нередким было и то, что, оставляя себе средства необходимые для жизни, энтузиасты добровольно отдавали свои заработки школам, детским домам, библиотекам. Зачем тут нужны лагеря?»
«Густая сеть лагерей», о которой пишет историк-диссидент Рой Медведев составляла всего 53 лагеря, то есть лагерь на 500 тыс. кв. км., на территорию, большую территории всей Германии.
В 1991 г. в журнале «Социс» Виктор Николаевич Земсков, историк, научный сотрудник РАН, опубликовал данные тщательно изученных архивов: всего с 1921 по 1 февраля 1954 года, за контрреволюционные преступления было осуждено 3777380 человек, в том числе к высшей мере наказания, т.е. расстрелу – 642980, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже – 2369220, в ссылку и высылку – 765180 человек. Эти сведения в пух и прах разбили аргументы антикоммунистов о «десятках миллионов репрессированных». Некоторые из них даже высказали опасения о том, что документы являются ложными, на что В.Н. Земсков дал четкий и исчерпывающий ответ в журнале «История СССР»: «Вопрос о подлоге можно было бы рассматривать, если бы мы опирались на один или несколько разрозненных документов. Однако нельзя подделать находящийся в государственном хранении целый архивный фонд с тысячами единиц хранения, куда входит и огромный массив первичных материалов (предположить, что первичные материалы – фальшивые, можно только при допущении нелепой мысли, что каждый лагерь имел две канцелярии: одну, ведшую подлинное делопроизводство, и вторую – неподлинное). Тем не менее все эти документы были подвергнуты тщательному источниковедческому анализу, и их подлинность установлена со 100%-ной гарантией, данные первичных материалов совпадают со сводной статистической отчетностью ГУЛАГа и со сведениями, содержавшимися в докладных записках руководства ГУЛАГа на имя Н.И Ежова, Л.П Берии, С.Н. Круглова, а также в докладных записках последних на имя И.В. Сталина. Следовательно, документация всех уровней, которой мы пользовались, подлинная. Предположения о том, что в этой документации могли содержаться заниженные сведения, несостоятельны по той причине, что органам НКВД было невыгодно и даже опасно преуменьшать масштабы своей деятельности, ибо в противном случае им грозила опасность впасть в немилость у власть имущих за «недостаточную активность».
Ничего такого сверхъестественного и «ужасного» в численности населения ГУЛАГа и других мест лишения свободы в СССР нет: она не отличается от численности населения заключенных других стран. Так, в 1930-х годах в СССР в среднем было 583 заключенных на 100 тыс. населения. В 1992-2002 годах на 100 тыс. населения в современной России в среднем насчитывалось 647 заключенных, а в США – 626 заключенных на 100 тыс. населения. Нужно еще иметь в виду, что в 1930-х годах в СССР, по рассказам очевидцев, большая часть преступников была за решеткой, а в современной России наоборот – большая часть преступников на свободе. Это, кстати, подтверждает статистика преступлений: в 1940 году в СССР при населении в 196 млн. чел. было около 6 тыс. убийств, то в 2005 г. в России почти в 5 раз больше – около 30 тыс.
Завершая свою тему о репрессиях, я приведу цитату Джозефа Дэвиса, посола США в Советском Союзе в 1937-1938 гг. Сразу же после нападения Германии на Советский Союз, в статье, опубликованной в газете «Санди Экспресс» он заявил: «Сегодня мы знаем, благодаря усилиям ФБР, что гитлеровские агенты действовали повсюду, даже в США и Южной Америке… Однако, ничего подобного в России мы не видим. «Где же русские пособники Гитлера?» - спрашивают меня часто. «Их расстреляли», - отвечаю я».
Далее Дэвис писал, что значительная часть всего мира считала тогда знаменитые процессы изменников 1935-1938 гг. возмутительными примерами варварства, неблагодарности и проявлением истерии. Однако в настоящее время стало очевидным, что «они свидетельствовали о поразительной дальновидности Сталина и его близких соратников». Заявляя, что советское сопротивление было бы сведено к нулю, если бы Сталин и его соратники не убрали предательские элементы. Дэвис в конце статьи указывал, что «это является таким уроком, над которым следует призадуматься другим свободолюбивым народам».
