Б.С. Кашин: Как надо и как не надо бороться с кризисом – уроки США

В недавней статье «Смягчение денежно-кредитной политики: не навреди!» (kprf.ru 24.02.2014) я писала о том, что в России смягчение денежно-кредитной политики (ДКП) насущно необходимо, однако для того, чтобы оно действительно помогло запустить экономический рост, нужен целый комплекс сопутствующих мер, без которых от смягчения ДКП будет больше вреда, чем пользы. В настоящей статье рассказывается об антикризисных мерах, проводимых начиная с 2009 года в Соединенных Штатах Америки, и анализируется их результативность.

Многие эксперты считают, что из развитых стран наиболее успешно справляются с кризисом именно США, где экономика все-таки растет, хотя и медленно и неустойчиво. Этот успех чаще всего объясняют сверхмягкой ДКП, проводимой Федеральной резервной системой США; основными ее элементами являются близкая к нулю учетная ставка (federal funds rate) и так называемое количественное смягчение, т.е. по сути, эмиссия долларов.

Однако антикризисное стимулирование экономики в США отнюдь не ограничивалось монетарными мерами – были еще меры прямого стимулирования экономики. Так, в феврале 2009 года был принят пакет мер по стимулированию экономики – American Recovery and Reinvestment Act, или кратко, the Stimulus Package, общей стоимостью[1] порядка 800 млрд долларов на период 2009–2019 гг. (при этом подавляющая[2] часть трат пришлась на период 2009–2012 гг.). Помимо налоговых льгот и выплат малоимущим, призванных поддержать внутренний спрос, Пакет Стимулов предусматривал дополнительные[3] государственные инвестиции в размере 300 млрд долл. в инфраструктуру и развитие высокотехнологичных отраслей экономики (это называется «меры, способствующие экономическому росту в долгосрочном аспекте»). Причем речь идет, в основном, не об инвестициях на возвратной основе, а о прямых расходах федерального бюджета – обычно либо в форме  госзаказа, либо в форме целевых грантов частным компаниям, либо (реже) в форме госгарантий по кредитам. Эти средства были направлены, в частности, на дорожно-транспортную инфраструктуру, аэропорты, охрану окружающей среды, ремонт и модернизацию принадлежащих государству зданий и сооружений, развитие систем коммуникаций и передачи информации (особенно в сфере здравоохранения), модернизацию национальной энергосистемы, развитие энергосберегающих технологий, переход к использованию возобновляемых видов энергии, финансирование научных разработок.  

Что стало результатом этого стимулирования к настоящему времени? Приведу данные доклада[4] экономических советников Президента США (февраль 2014). Во-первых, краткосрочный эффект от Пакета Стимулов (взятого отдельно от других антикризисных мер) состоит в следующем:

- в период 2009-2012 гг. были созданы или сохранены в среднем по 1.6 млн рабочих мест в год;

- в период с конца 2009 до середины 2011 года Пакет Стимулов приносил  экономике дополнительные 2-3 процентных пункта ВВП.   

Много ли это? Кажется, что нет. Но если мы примем во внимание, что потраченные в рамках Пакета Стимулов суммы были довольно малы в сравнении с ВВП (см. рис. 1), то его эффективность станет более очевидна. Как мы видим из графика[5], дополнительные расходы бюджета в рамках Пакета Стимулов на пике достигали лишь 1.6% ВВП, а действовали эти стимулы по сути всего лишь около трех лет, а потом практически сошли на нет. С учетом этого можно считать, что Пакет Стимулов был довольно эффективной мерой борьбы с рецессией.

Рис. 1. Финансирование в рамках Пакета Стимулов – как процент от потенциального ВВП.

Не менее важен и долгосрочный результат действия Пакета Стимулов: модернизированная инфраструктура и разработанные технологии приведут к дополнительному увеличению производительности труда в будущем. Вот лишь несколько примеров того, что сделано Соединенными Штатами именно благодаря Пакету Стимулов (т.е. дополнительно к обычным – «фоновым» – инвестициям в указанные отрасли):

- начаты (или уже завершены) 15 тыс. проектов, в рамках которых будет построено или капитально отремонтировано около 70 тыс. км автомобильных дорог (это более чем в семь раз больше чем расстояние от Москвы до Владивостока) и более 2700 мостов;

- создается сеть скоростных железных дорог: в рамках этого проекта будет построено или модернизировано порядка 10 тыс. км скоростных ж/д дорог;

- к 2012 году производство ветряной электроэнергии увеличилось почти в 2.5 раза, а солнечной – в 4 раза, по сравнению с 2008 годом, а эмиссия углекислого газа за этот период сократилась на 14%;

- доля больниц, использующих интегрированные IT-системы хранения и обработки данных о пациентах и историй болезней[6], выросла с 7% в 2008 году до 80% к апрелю 2013 года;

- проложено 180 тыс. км высокоскоростной интернет-инфраструктуры, 20 тыс. организаций получили доступ к высокоскоростному интернету.

По оценкам авторов вышеуказанного доклада, эффект от дополнительного увеличения производительности труда, полученного благодаря Пакету Стимулов, в долгосрочном аспекте полностью или почти полностью покроет все затраты государства на эти меры (включая затраты на налоговые льготы и дотации малоимущим, а не только затраты на собственно модернизацию).

Поэтому нельзя не согласиться с нобелевским лауреатом экономистом Полом Кругманом, который многократно заявлял[7], что Пакет Стимулов надо было делать гораздо большим, не боясь при этом дополнительного увеличения госдолга, ведь дополнительных госрасходы, направляемые на прямое стимулирование экономики во время кризиса, в долгосрочном аспекте сильно не увеличат госдолг, зато заметно ускорят экономический рост.

(Заметим в скобках, что эта же логика не только применима к России, но в российской ситуации работает даже лучше: у нас не стоит проблема госдолга, а потребность в инфраструктурных проектах гораздо острее и очевиднее, чем в США.)

Что же касается мягкой денежно-кредитной политики и количественного смягчения, то они, конечно же, тоже вносят свой вклад в усиление экономического роста, но этот вклад очень небольшой в сравнении с масштабами эмиссии.

 Давайте посмотрим на объемы эмиссии (см. рис. 2).

Рис. 2. Количество на балансе ФРС государственных облигаций (синий график) и ипотечных облигаций (красный график).

За период кризиса количество государственных облигаций на балансе ФРС увеличилось почти на полтора триллиона долларов (по состоянию на 5 марта 2014 года оно составило[8] 2.288 трлн. долл.), а количество ипотечных бумаг (которых до кризиса у ФРС не было вообще) на указанную дату составило 1.570 трлн. долларов. Таким образом, за период с 2008 года по настоящее время суммарная эмиссия,  нарастающим итогом, превысила 3 триллиона долларов (для сравнения, ВВП США составляет порядка 16 трлн. долл.). В настоящее время (март 2014) ежемесячный объем эмиссии составляет 65 млрд долл. 

Что же касается экономического роста США, то он остается слабым и неустойчивым. По последним данным[9] Бюро экономического анализа США рост ВВП за последние годы составил: 2010 год – 2.4%, 2011 – 1.8%, 2012 – 2.8%, 2013 – 1.9% (предварительные данные). Это совсем немного, особенно с учетом того, что на эти годы пришелся  период восстановительного роста после рецессии 2007–2009 г., в течение которой ВВП страны сократился на 4.7%.

Почему же  столь мягкая денежно-кредитная политика и столь масштабная эмиссия приносят столь скромный результат? Почему этот огромный поток денег не оказывает заметного влияния на реальную экономику? Дело в том, что он просто до нее не доходит:  деньги идут главным образом на спекуляции – как в самих США, так и по всему миру.  Фондовые индексы, причем не только американские, растут как на дрожжах, обновляя исторические максимумы, в то время как мировая экономика почти не растет. Так, например, значение индекса Доу-Джонс за пятилетний период 2009-2013 удвоилось (выросло с 8 тыс. до 16 тыс.), причем это не только восстановительный рост после глубокого падения – обновляются исторические максимумы (докризисный максимум составляет примерно 14 тыс. – см. рис. 3). С чего это вдруг произошло такое увеличение, если рост экономики в этот период составил в среднем чуть больше двух процентов в год?

Рис. 3. График индекса Dow Jones Industrial Average (серым фоном обозначены периоды рецессий в США)

Недаром биржевые игроки и даже правительства стран «с развивающимися рынками» (включая Россию) с замиранием сердца следят за дискуссиями в ФРС и пытаются спрогнозировать, будет или не будет сокращен ежемесячный объем эмиссии. Ведь сокращение объема американской эмиссии будет означать уход спекулятивного капитала из стран с развивающимися рынками, с соответствующей девальвацией их валют и падением фондовых индексов (деньги возвращаются в США, так как при сворачивании эмиссии процентные ставки на финансовых рынках США постепенно начнут расти). Именно это мы наблюдали в начале 2014 года, когда ежемесячный объем американского количественного смягчения сократился[10].

Доходит до полного сюрреализма: рынки растут на плохих новостях о состоянии экономики и, наоборот, падают на хороших. Объясняется это просто: хорошие новости об усилении роста экономики и сокращении безработицы означают, что ФРС будет  сворачивать программу количественного смягчения.   

Мне возразят: деньги, направляемые на рынки акций, в конечном счете все-таки попадают в реальную экономику, так как при высоких ценах на акции компании, размещающие новые транши своих акций (через IPO или SPO), получат за них больше денег и направят их в реальные проекты. Да, такой механизм действительно существует, но в кризис он работает гораздо слабее: если нет идей новых проектов, то компаниям просто незачем проводить размещения акций. Более того, имеет место обратный механизм: пользуясь дешевыми заемными деньгами, корпорации скупают свои собственные акции. И этот эффект мы также наблюдаем в США.

Итак, одна из причин того, что сверхмягкая денежно-кредитная политика не оказывает большого позитивного влияния на экономику, состоит в том, что большая часть денег идет на спекуляции – не только в США, но и по всему миру, т.е. имеет место отток капитала из США, в данном случае – спекулятивного капитала.

Но в период количественного смягчения не только спекулятивный капитал утекает из США, но и реальные инвестиции: компании берут кредиты в США под низкий процент и строят фабрики или покупают компании за рубежом, где рентабельность гораздо выше. Так, в первой половине 2010 года нетто-отток инвестиций нефинансовых корпораций в производственные активы за рубежом[11] составлял 220 млрд. долл. в годовом исчислении, в то время как в первой половине 2006 года (последнего года перед рецессией) имел место нетто-приток таких инвестиций в размере 30 млрд. долл. в годовом исчислении. Возможно, что такая экспансия за рубеж и принесет пользу бюджету США в долгосрочном аспекте (через налоги на репатриированную прибыль), но для борьбы с рецессией в США эти деньги явно потеряны. Более того, не только американские компании, но и крупные компании из других стран размещают свои облигации на американских долговых рынках под низкие проценты, что тоже вносит свой вклад в отток капитала.

Итак, из всего вышесказанного видно, что если сверхмягкую денежно-кредитную политику не сопровождать мерами, препятствующими оттоку капитала и  направлению денег на спекуляции, то пользы реальному сектору экономики будет очень мало. В то же время, меры прямого стимулирования экономики путем целевого направления денег в конкретные проекты реального сектора приносят гораздо больший эффект, в пересчете на единицу затрат.

[1] На момент принятия Пакета мер его стоимость оценивалась в 787 млрд долл., но согласно Отчету Congressional Budget Office (CBO Report 2012) оценка увеличилась до 831 млрд долл.

[2] По данным Федерального Резервного Банка Сент-Люиса, см. research.stlouisfed.org, см. график на рис. 1.

[3] Имеется в виду расходы федерального бюджета, дополнительные к тем, которые обычно закладываются в бюджет на соответствующие цели (такие как ремонт мостов, дорог, принадлежащих государству зданий и сооружений и т.п.)

[4] “The Economic Impact of the American Recovery and Reinvestment Act – Five Years Later”, Report to Congress, Feb 2014, Executive Office of the President of the United States, Council of Economic Advisers (доступно на сайте Белого Дома www.whitehouse.gov).

[5] По данным Федерального Резервного Банка Сент-Люиса, см. research.stlouisfed.org

[6] Речь идет о EHR системах, т.е. Electronic Health Record systems, Это интегрированные системы хранения информации об историях болезней пациентов, проведенном лечении, прививках и т.д. В рамках этой системы информация о пациенте доступна во всех медицинских учреждениях, куда он обращается за медицинской помощью.

[7] Paul Krugman “Too little, gone too soon”//New York Times, Aug 30, 2013

[8] По данным Федерального Резервного Банка Сент-Люиса, см. research.stlouisfed.org

[9] Данные за 2008-2011 годы приведены с учетом их пересмотра в июле 2012 года.

[10] Третий этап количественного смягчения – программа QE3 – стартовала в сентябре 2012 года. Она предусматривала эмиссию 85 млрд долл в месяц, из которых 40 млрд в форме покупки ипотечных ценных бумаг, а остальное – в форме покупки облигаций американского госдолга в рамках операции Twist. В декабре 2013 г. объем эмиссии был сокращен до 75 млрд долл в месяц, а в конце января 2014 года произошло дальнейшее сокращение ежемесячного объема эмиссии до 65 млрд долл. 

[11] По данным Department of Commerce, цит. по: David J. Lynch, «Bernanke's `Cheap Money': Stimulus Spurs Corporate Investment Outside U.S.», www.bloomberg.com, Nov. 17, 2010.

Иллюстрации к материалу: