С «ЛЕЙКОЙ» И БЛОКНОТОМ, А ТО И С ПУЛЕМЁТОМ…
К. М. Симонов – явление в советской литературе уникальное. Он поэт, прозаик и журналист. И в каждом из этих жанров преуспел так, что стал звездой первой величины. Всё написанное им, особенно в прозе, связано с Великой Отечественной войной. В первые месяцы Константин Михайлович работал во фронтовой газете Западного фронта «Красноармейская правда», а затем исполнял трудную должность корреспондента «Красной Звезды». Войну он прошёл, как говорится, от звонка до звонка. Выполняя задания редакции, он постоянно находился в действующей армии. Более тридцати командировок на фронт. И не просто на фронт, а на линию огня.
В редакции газеты его уважали и ценили за безотказность и смелость. Он плавал на подводной лодке и с ротой поднимался в атаку, на своём автомобиле попадал в такие переделки, что еле уносил ноги, аварийно садился на самолёте в открытом поле. Он всегда был в гуще военных событий. Именно поэтому строки его корреспонденций пропахли порохом, сочились кровью. Никто из писателей не написал за войну так много, как К. М. Симонов. Пожалуй, в этом плане сравняться с ним может только И. Эренбург. Большинство его материалов неизменно сопровождалось фразой: «Срочно в номер». Именно в войну к нему пришло всенародное признание. В своих статьях, рассказах и очерках он отражал то, что видел своими глазами, то, что сам прочувствовал. Увиденного, услышанного и сфотографированного за четыре года войны, хватило на сорок лет послевоенного творчества. Вряд ли кто-либо лучше, чем К. М. Симонов показал истинное лицо войны.
Невыдуманная история
Пожалуй, самой значимой книгой писателя о Великой Отечественной войне является его трилогия, составной частью которой стал роман «Живые и мёртвые». Сказать о том, что многие люди старшего поколения знакомы с этим произведением, я не решусь, а вот в том, что одноимённый фильм посмотрело большинство советских людей – уверен. Всех, кто в то время знакомился с этой лентой, поразил трагический эпизод первых дней войны: на фоне залитого солнечными лучами голубого неба проплывают возвращающиеся с боевого задания тихоходные бомбардировщики ТБ-3, на них нападает пара немецких истребителей и начинают щёлкать – один, второй, третий. Вот описание этой трагедии в романе.
«Синцов поднял голову. Прямо над дорогой, на сравнительно небольшой высоте, шли обратно три ТБ-3. Наверно, бомбежка, которую слышал Синцов, была результатом их работы. Теперь они благополучно возвращались, медленно набирая потолок, но острое предчувствие несчастья, которое охватило Синцова, когда самолеты шли в ту сторону, не покидало его и теперь. И в самом деле, откуда-то сверху, из-за редких облаков, выпрыгнул маленький, быстрый, как оса, «мессершмитт» и с пугающей скоростью стал догонять бомбардировщики… «Мессершмитт» вкось прошел под хвост заднего, отставшего от двух других бомбардировщика, и бомбардировщик задымился так мгновенно, словно поднесли спичку к лежавшей в печке бумаге. Он продолжал еще идти, снижаясь и все сильнее дымя, потом повис на месте и, прочертив воздух черной полосой дыма, упал на лес…»
Так были сбиты все три машины. Некоторым членам экипажа удалось покинуть горящие машины. Но и под куполами парашютов они оставались мишенью для немецких лётчиков.
«…потерявший своего напарника немец, мстительно потрескивая из пулеметов, стал описывать круги над парашютистами. Он расстреливал висевших над лесом летчиков – с грузовика были слышны его короткие очереди. Немец экономил патроны, а парашютисты спускались над лесом так медленно, что если б все ехавшие в грузовике были в состоянии сейчас посмотреть друг на друга, они бы заметили, как их руки делают одинаковое движение: вниз, вниз, к земле!»
Все, кто находился в кузове «полуторки» безотрывно следили за происходящим в небе, и от бессилия помочь лётчикам, сжимали кулаки.
«Синцов стоял в кузове несшегося по шоссе грузовика и плакал от ярости. Он плакал, слизывая языком стекавшие на губы соленые слезы и не замечая, что все остальные плачут вместе с ним.
– Стой, стой! – первым опомнился он и забарабанил кулаком по крыше кабины.
– Что? – высунулся шофер.
– Надо искать! – сказал Синцов. – Надо искать, – может, они все-таки живы, эти, на парашютах...»
Разделившись на две группы, Синцов и его спутники начали прочёсывать лес по обе стороны дороги. Они кричали, звали, но так никого и не обнаружили. И когда, казалось, что все усилия по поиску пострадавших напрасны, их взору предстала следующая картина: из лесу, сгибаясь под тяжестью ноши, вышел человек в лётном обмундировании, на спине он нёс раненого товарища, ноги которого волочились по земле. Их погрузили в кузов машины, и Синцов со своими спутниками продолжили путь. Так были спасены два лётчика из сбитых советских бомбардировщиков.
Герой романа Синцов – это сам К. М. Симонов. Эпизод со спасением лётчиков им не выдуман. Так было в действительности в конце июня 1941 года. Почти через двадцать лет этот случай был описан в романе «Живые и мёртвые», описан без писательских прикрас, так, как было на самом деле. Ведь мог писатель подать дело так, что не сами лётчики вышли к машине, а он К. М. Симонов (Синцов) и его спутники нашли их в лесу. Но этого не сделал, ибо он – С и м о н о в. А писатель К. М. Симонов на страницах своих произведений описывал виденное им, как фотограф. В этом сила его творчества. В этом его отличие от всяких астафьевых, баклановых и граниных.
Да и сам эпизод боевого дневного вылета группы ТБ-3, когда их подбили в безоблачном небе немецкие истребители, не выдумка писателя, а реальность.
А. СЕРГИЕНКО,
подполковник в отставке, кандидат исторических наук,
председатель Совета Белгородского отделения РУСО.
(Продолжение следует).
