Виктор ВАСИЛЕНКО
СТАЛИНСКИЙ ПРОЕКТ: НЕ ТОЛЬКО ВОСПОМИНАНИЕ О ПРОШЛОМ, НО И ПУТЬ В БУДУЩЕЕ
Прообраз будущего
2
Индустриализация страны – причём, максимально высокими темпами – была не прихотью Сталина, а категорической необходимостью. Ещё в 1929 году в речи на ноябрьском пленуме ЦК ВКП(б) Сталин констатировал: «Невозможно отстоять независимость нашей страны, не имея достаточной промышленной базы для обороны. Невозможно создать такую промышленную базу, не обладая высшей техникой в промышленности». В феврале 1931 года, выступая на Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности, Сталин чётко обозначил положение, в котором находилась наша страна, и поставил цель: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние за 10 лет. Либо мы это сделаем, либо нас сомнут».
Сталин хорошо понимал, с какими трудностями будет связана индустриализация, - ведь в условиях враждебного окружения приходилось рассчитывать только на свои силы и средства. А до сих пор провести индустриализацию таким образом не удавалось никому. Как заметил Сталин, в ведущих капиталистических странах тяжёлая индустрия была построена «либо при помощи крупных займов, либо путём ограбления других стран, либо же и тем и другим путём одновременно… эти пути закрыты для нашей страны».
Вождь не скрывал трудностей от людей. Ещё на подходе к индустриализации, в 1925 году, на встрече со студентами Свердловского университета, на вопрос: возможно ли без иностранной помощи произвести значительное расширение промышленности, - Иосиф Виссарионович сказал: «Да, возможно. Дело будет сопряжено с большими трудностями, придётся при этом пережить тяжёлые испытания, но индустриализацию нашей страны без кредитов извне мы всё же можем провести».
Подводя итоги первой Пятилетки, Сталин говорил: «Основное звено пятилетнего плана состояло в тяжёлой промышленности с её сердцевиной – машиностроением. Ибо только тяжёлая промышленность способна реконструировать и поставить на ноги и промышленность в целом, и транспорт, и сельское хозяйство… Но восстановление и развитие тяжёлой индустрии, особенно в такой отсталой и небогатой стране, какой была наша страна в начале Пятилетки, является самым трудным делом, ибо тяжёлая индустрия требует, как известно, громадных финансовых затрат и наличия известного минимума опытных технических сил, без чего, вообще говоря, невозможно восстановление тяжёлой индустрии. Знала ли об этом партия и отдавала ли себе в этом отчёт? Да, знала. И не только знала, но заявляла об этом во всеуслышанье». И действительно, на XV съезде ВКП(б) Сталин прямо предупреждал: «Ибо тот факт, что мы развиваем производство орудий и средств производства более быстрым темпом, чем лёгкую промышленность,- этот факт сам по себе предопределяет, что у нас будут ещё элементы товарного голода на ближайший ряд лет. Но мы иначе не можем поступать, если мы хотим двигать вперёд всемерно индустриализацию страны».
Ещё в 1906 году молодой партийный работник Сталин выдвинул принцип будущей новой экономики: в отличие от капиталистического производства, нацеленного на извлечение прибыли, «главная цель будущего производства – непосредственное удовлетворение потребностей общества… здесь не будет места для борьбы за прибыли». В 30-е годы именно этот принцип Сталин положил в основу своего проекта развития социалистической экономики. Он назвал его «Основным законом социализма» - и следовал ему неукоснительно.
Но при этом в тех условиях, в которых проходила – и, особенно, начиналась – индустриализация, при решении отдельных задач компромиссы – и порой серьёзные – были неизбежны. Так, Сталин выступил против уравнительной зарплаты, за материальное стимулирование труда: «Отменить уравниловку и разбить старую тарифную сетку», - распорядился он.
У немалого числа гуманистически ориентированных западных интеллигентов это вызвало неодобрение и дало им повод упрекать большевиков в том, что они не смогли уйти от буржуазной идеологии. Фромм даже утверждал, что для советских коммунистов «социализм – это не такое общество, которое коренным образом отличается от капитализма, а скорее форма капитализма, в которой на вершине социальной лестницы оказался рабочий класс».
Бесспорно, повышение роли материальных стимулов труда негативно сказывается на духовном мире человека(Маркс писал, что это заставляет рабочего «рабски трудиться на службе у алчности»), и социализм должен освободить человека от любого экономического давления: как от борьбы за выживание, так и от подстёгивания материальным стимулированием. В этом западные интеллигенты, упрекавшие Сталина, были правы. Но они, вероятно, плохо себе представляли конкретные реальные условия, в которых Сталин принял это решение.
Значительная часть рабочих – прежде всего тех, которые совсем недавно пришли из села, – психологически не была готова эффективно трудиться без материальных стимулов. И Сталин принял меру, которая в тех условиях способствовала более высокой производительности труда. Но это был не отказ от курса на превращение труда из средства заработать деньги в жизненную потребность человека, а именно тактическое отступление.
Критики Сталина, судя по всему, не поняли ещё одного, самого главного: одновременно с этим тактическим ходом предпринимались значительные усилия по решению стратегической задачи: формированию в людях нового отношения к труду.
Воспитательная работа в таком направлении велась буквально начиная с детского сада; на утверждение в людях нового отношения к труду были нацелены многие произведения художественной культуры – от серьёзных до лёгких комедий. Велась масштабная организационная работа, призванная активизировать трудящиеся массы, помочь трудящимся почувствовать себя хозяевами своих предприятий и страны в целом. Создавались заводские и фабричные комитеты, которые на деле контролировали деятельность администрации; проводились производственные совещания всех работников предприятий, на которых шёл не формальный, а в то время реальный диалог с администрацией по производственным вопросам и т.п.
Огромную роль сыграло социалистическое соревнование, идею которого Сталин сразу подхватил и всемерно способствовал его развёртыванию. Это соревнование в очень большой степени способствовало превращению труда, говоря словами Сталина, «в дело чести, дело славы, в дело доблести и геройства».
Одухотворённое отношение к труду делало даже физический труд сферой раскрытия творческого потенциала человека. Писатель Илья Эренбург обращался к рабочим-новаторам: «Вы узнали самую большую человеческую радость – открытие!.. Люди почему-то думали, что есть труд высокий и труд низкий. Они думали, что вдохновение способно водить кистью, но не киркой. Пала глухая стена между художником и ткачихой, и в духоте шахт люди добывают не только тонны угля, но высочайшее вдохновение мастера... У нас с вами одни муки, одни радости. Назовём их прямо: это муки и радости творчества».
Быть может, это только «коммунистическая пропаганда»? Но и французский писатель Ромен Роллан, который не раз подчёркивал, что «никогда не разделял идей русского большевизма», побывав в СССР в середине 30-х годов, увидел, в сущности, то же самое: «Это, очевидно, колоссальное пробуждение человеческого сознания в области труда. Оно возможно только в настоящем социалистическом обществе, где рабочий чувствует себя хозяином, а не эксплуатируемым, где он работает не для обогащения чуждого ему класса, а для всего общества».
Американский миллионер полковник Робинс делился впечатлениями: «Я… видел, что в результате соцсоревнования создаётся новый пыл, новое стремление, чего деньги никогда купить не смогут, ибо рабочие ожидают от своей работы чего-то лучшего, чем то, что могут дать деньги».
И вновь стратегический курс, намеченный Сталиным, оказался совершенно верен. Потому что одухотворённый труд оказался и куда более эффективным, нежели труд, главный стимул которого зарабатывание денег. Замечу, что это на производственном эксперименте доказал американский социолог Элтон Мэйо. Но у советских тружеников идея, одухотворящая труд, была много выше, и результаты их труда мир позже назвал «Русским чудом». К 1938 году рост промышленного производства по сравнению с 1913-м составил во Франции 93,2%, в Англии – 113,3%, в США – 120%, в Германии – 131%, а в СССР – 908%!
Со всем блеском выявились преимущества советской социалистической экономики в годы войны. В 1941 году Советский Союз был вынужден эвакуировать в глубокий тыл многие сотни заводов. Тем не менее, уже в 1942 году начался мощный рост производства военной техники, и к 1943-му наша страна выпускала орудий в 4 раза больше, чем Германия, снарядов – в 1,5 раза, самолётов и танков – в 2 раза больше! А ведь на Германию работала почти вся промышленность континентальной Европы.
Профессор Р. Тагвелл, направленный правительством Ф.Д. Рузвельта в Советский Союз изучать опыт социалистического строительства, резюмировал свои наблюдения: «В России мы уже видим будущее».
дата: 29.06.2009 Верхний уровень
