ТОЛЬКО ФАКТЫ
Особая тема – республики Прибалтики. С подачи главного идеолога «перестроечного» ЦК КПСС А.Н. Яковлева начались политические спекуляции на версии, будто присоединение их к Советскому Союзу было насильственным, против желания населения. С воцарением в этих странах режимов, именующих себя демократическими, тезис о «советской оккупации» стал одним из главных устоев политического «символа веры». Тех, кто усомнится в нём, ждут очень серьёзные неприятности, вплоть до уголовного преследования.
Но вот, что писала в августе 1940 года в корреспонденции из Литвы американская журналистка Анна Луиза Стронг: «Я находилась в Литве весь период, когда шли выборы первого парламента и было принято решение стать частью СССР… Мои сообщения не подвергались цензуре. Мне было разрешено передвигаться без ограничений… Как и другие бесчисленные наблюдатели, я отметила, что военнослужащие Красной Армии держались в стороне от всех дискуссий прибалтийских политиков и от выборов, которые были делом исключительно самого народа… Повсюду быстро выявилась всеобщая поддержка идеи непосредственного вхождения в состав Советского Союза. Резолюции из провинции с требованием присоединиться к СССР потоком поступали в газеты, передавались по телефонным линиям, заполняли почтовые ящики официальных лиц».
Стронг отметила, что значительная часть интеллигенции была недовольна тем, как были организованы выборы в парламент, поскольку в них участвовала лишь одна партия – коммунистическая. Сама журналистка и объяснила, чем это было вызвано. Сметана, установив в 1926 году диктатуру, запретил компартию. В 1936 году он распустил вообще все партии. В условиях политических преследований Коммунистическая партия оказалась единственной, сумевшей сохранить свою организацию, уйдя в подполье.. Поэтому после краха диктатуры («99% народа ликовало», - комментирует Стронг) только коммунисты имели свою партию.
Впрочем, замечает американская журналистка, проблема «одного списка» большую часть народа не волновала – «отсутствие другого списка» не уменьшало энтузиазма крестьян и рабочих. Многие из них голосовали впервые в жизни».
Проверкой истинности результатов голосования стала Великая Отечественная война. Действительно, как сейчас с довольно странной гордостью заявляют буржуазные националисты, тысячи литовцев, латышей, эстонцев с оружием в руках служили гитлеровцам – в полиции, армейских подразделениях и даже в СС. Но ведь тысячи литовцев, латышей, эстонцев защищали Советскую власть в партизанах и подполье, многие десятки тысяч в рядах Красной Армии.
После освобождения Прибалтики от немцев сюда из разных республик Советского Союза приехало немалое число специалистов, чтобы помочь восстановить разрушенную войной промышленность и вывести её на более высокий уровень. Общими усилиями были восстановлены и построены сотни предприятий – в том числе и такие мощные как завод радиоаппаратуры ВЭФ и автомобильный завод РАФ в Латвии, станкостроительный завод «Жальгирис» и завод электромашиностроения «Эльфа» в Литве, экскаваторный завод «Вольта» в Эстонии. На многие годы они стали «визитной карточкой» этих республик в Европе.
В результате интенсивного промышленного развития в послевоенное десятилетие валовая продукция превысила «досоветский» уровень 1940 года в Литве и в Латвии в 8 раз, в Эстонии – в 10 раз.
Во всех республиках стало всеобщим школьное образование, общедоступным высшее. Значительно расширилась сеть клубных учреждений и массовых библиотек.
На качественно новый уровень вышло развитие национальной культуры. «Рождение профессионального литовского театра, - говорил в начале 80-х годов народный артист СССР Донатас Банионис, - не случайно совпадает с провозглашением Советской власти в 1918 году. Советская республика за несколько месяцев своего существования сумела позаботиться о создании первого театра. За последующие 20 лет в буржуазной Литве был создан ещё только один театр. А через 20 лет после образования Литовской СССР их насчитывалось уже одиннадцать». Среди них был театр в небольшом городке Паневежисе, который стал выдающимся явлением не только советской, но и мировой культуры.
В буржуазной Литве, - как отмечал председатель правления Союза композиторов республики Витаутас Лаурушас, - композиторами было написано 6 симфоний, 3 инструментальных концерта, 4 струнных квартета, 5 опер – в советское время эти показатели выглядят так: 75-85-49-32. Плодотворно и на высоком уровне работали литовские писатели и поэты, художники, кинематографисты. И прав был Банионис, заметив, что в маленькой Литве ныне создаются художественные ценности большого масштаба, значение которых выходит за рамки одной нации, одной республики. Вливается в процесс мировых достижений». В сущности, то же можно сказать о художественной культуре Латвии и Эстонии советских времён. Много ли имён творцов постсоветского периода получили известность за рамками одной нации?
Нелепо звучат нынешние обвинения Советской власти в том, что она будто бы ущемляла права коренных наций этих республик. Официальные данные свидетельствуют о совершенно иной тенденции. Скажем, в Латвии латыши находились на вторых ролях только среди рабочих – их было только 47,6%. Зато среди ректоров вузов – 70%, среди депутатов Советов всех уровней – 76,1%, среди работников Верховного Суда – 79%, среди министров – 83%.
