Виктор ВАСИЛЕНКО
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ СТАЛИНА
А как же репрессии?(2)
Продолжая тему жестокости репрессий и характера Сталина, отметим, что, когда судьба человека зависела непосредственно от Сталина, он зачастую был склонен к мягким решениям. Например, Сталин «остановил» дело против внебрачного, но официально признанного сына Александра Третьего профессора(и лауреата Сталинской премии!) Миротворцева. Сталин распорядился оставить в покое академика Губкина. Сталин, прислушавшись к заступничеству, распорядился выпустить из-под ареста Ландау. Высказанная генералом Головановым в разговоре со Сталиным убеждённость в невиновности Туполева привела к освобождению авиаконструктора…
Можно привести примеры и из жизни рядовых людей. В 1938 году нависла угроза над учительницей сельской школы Рязанской области. Она отправила Сталину телеграмму – в ответ пришла телеграмма секретарю Сасовского райисполкома: «… Прошу немедленно вмешаться и оградить Ширинскую от каких бы то ни было насилий и сообщить в ЦК. И. Сталин». Писатель Феликс Чуев рассказал такой эпизод: когда Сталин осматривал освобождённый Сталинград, с его автомобилем столкнулся грузовик, который вела женщина. Иосиф Виссарионович успокоил расплакавшуюся виновницу происшествия и распорядился: «Вы её
не трогайте. Она не виновата, виновата война».
После войны всем власовцам, согласно закону, грозил расстрел: измена Родине была неоспоримой. Однако подавляющее большинство их отделались ссылкой – на спецпоселение были отправлены 148 тысяч человек. Такое чрезвычайно гуманное решение мог принять только Сталин.
Ещё один момент, который примирял со Сталиным некоторых из тех, кто пострадал от репрессий. Е.В. Воронцова, которой довелось пожить в ссылке с отцом, в постсоветское время писала: «То, что родственники Сталина сидели; то, что его сыновья воевали; то, как он повёл себя по отношению к пленному Якову(как к другим пленным), - говорит о справедливости Сталина».
Но, быть может, без репрессий вообще можно было обойтись? Думается, нет. Ещё в середине 20-х годов Сталин писал в «Заметках на современную тему», что нужна такая политика, которая «может дать возможность сплотить трудящиеся массы СССР в единый боевой лагерь, если враг навяжет или, вернее, когда враг навяжет нам войну». А следовательно, одна из основных задач – «укреплять наш тыл и очищать его от скверны».
Замечу, что подобные мысли высказывали и люди, которых никто, вроде, не упрекал в «сталинизме». К примеру, Есенин
Того, кто спас нас, больше нет
Его уж нет, а те, кто вживе,
А те, кого оставил он,
Страну в бушующем разливе
Должны заковывать в бетон.
На встрече с иностранными рабочими Сталину был задан вопрос: не лучше ли обойтись без карательных мер, которые общественное мнение Запада не понимает? Сталин ответил(кстати, под аплодисменты большей части участников встречи): «Разоружить революцию, не имея никаких гарантий в том, что враги революции будут разоружены, - ну разве это не глупость, разве это не преступление против рабочего класса!».
Справедливость этого утверждения особенно очевидна теперь, когда мы получили трагический опыт «перестройки», уничтожившей не только социалистический строй, но и саму державу, веками именовавшуюся Россией, и ввергшей рабочий класс в животное существования. А ведь этой трагедии могло и не быть, если бы «архитекторов» и «прорабов» развала социалистической системы вовремя бы заняли общественно-полезным трудом под надёжной охраной.
Замечу, что Советский Союз оказался единственной страной, где гитлеровской разведке не удалось создать «пятую колонну», хотя, можно не сомневаться, она приложила максимум усилий для этого.
Но всё же, повторю, много, очень много было и невинных жертв репрессий. Мог ли Сталин не допустить этого?
Я, конечно, понимаю, что, сидя на диване в XXI веке, трудно дать объективную оценку решениям, принимавшимся в пылу ожесточённой борьбы 20-30-х годов. Но всё же…
На мой взгляд, серьёзной ошибкой Сталина было то, что он вывел действия по защите социалистического государства из правового поля. А именно это сделал Закон от 01. 12. 1934 г. о рассмотрении дел о террористических актах против работников Советской власти(14 сентября 1937 года он был дополнен Законом о порядке рассмотрения дел о контрреволюционном вредительстве и диверсиях). Он предусматривал окончание следствия в течение 10 дней, что делало его чрезвычайно поверхностным; и, главное, слушание дела без участия сторон, что по сути лишало обвиняемых права на защиту. Немалое число дел вообще рассматривал внесудебный орган, созданный в ноябре 1934 года – Особое совещание при НКВД. Сколь ни тяжело об этом говорить, но приходится признать, что подобные карательные методы сильно напоминают практику пресловутых столыпинских военно-полевых судов: они были механизмом не правосудия, а расправы.
В 1938 году постановление ЦК ВКП(б) признало, что «при упрощённом ведении следствия и суда» неизбежным было появление «крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и прокуратуры». С этой оценкой нельзя не согласиться. Но она заставляет задуматься вот над чем…
Когда в начале 1928 года кулаки попытались шантажировать Советскую власть, отказываясь сдавать хлеб по государственным ценам, против них были применены чрезвычайные и достаточно крутые меры. Потом кое-кто из партийных и советских работников решил сделать подобные методы нормой, и Сталин их резко осадил, пояснив, что «чрезвычайные меры необходимы и целесообразны при известных чрезвычайных условиях». Создание Особого совещания, упрощённые ведение дела и суд – это были, бесспорно, чрезвычайные меры. Но была ли обстановка тех лет настолько чрезвычайной, чтобы к ним прибегать?
Так или иначе, репрессии в том виде, в каком они проводились, нанесли тяжелый ущерб тому, что для самого Сталина было главным – делу укрепления партии и строительства нового общества.
В одном из писем 1925 года Сталин утверждал: «РКП(б) развивалась всегда противоречиями… И только в этой борьбе она крепла, выковывала действительные кадры». Поэтому, когда на XVII съезде ВКП(б), по выражению Сталина, уже было доказывать нечего(имеется в виду правильность решений руководства), поскольку «прения на съезде выявили полное единодушие взглядов», - это должно было бы вызвать не удовлетворение, а тревогу. Не тогда ли и были заложены те отношения в партии, которые привели её в послесталинский период к деградации, а потом и полной катастрофе. Ведь уже на второй-третий год «перестройки» значительная часть коммунистов отвергала идеи Горбачёва, Яковлева и им подобных. Однако среди оппозиционно настроенных руководителей партии не нашлось ни одного, способного возглавить сопротивление разрушению социализма, а партийные массы не смогли выдвинуть из своей среды новых лидеров, отвечающих требованиям момента.
Не менее тяжёлым последствием репрессий стало то, что у Сталина не оказалось преемника, который смог бы возглавить дальнейшее строительство коммунистического общества. По всей вероятности, Берия вполне сознательно в послевоенные годы расчищал себе путь к власти. Были устранены лучшие представители молодого поколения партийных работников – люди по-настоящему идейные, хорошо подготовленные теоретически и прошедшие закалку в экстремальных условиях Великой Отечественной войны(прежде всего, Вознесенский и Кузнецов). Так и получилось, что после смерти Сталина оказалось только два реальных претендента на роль лидера партии – Берия и Хрущёв.
дата: 30.10.2008 Верхний уровень
